Сыплет снежной крупой.
На дворе неприятно и сыро.
Будто взбитые сливки – туман над рекой.
Ноздреватая ночь
приготовила ломтики сыра…
Я хочу его взять,
и по-детски потрогать рукой.
Ах, какой он холодный!
И капля за каплей на землю.
Был - и нет.
Только слёзы остались в руке.
Я бегу и кричу,
И никак моё детство не внемлет,
Что вот так и года,
Как вода в быстротечной реке.
Был – и нет!
Я сижу и пишу о нём оду.
Был – и нет!
Только слёзы остались в руке.
Да ещё кое-где
островками лежал он по городу
И полосками виделся
в чёрной и быстрой реке.
Перекаты…
Я слышу – курлычет вода.
Камень с камнем, беседуя, катится к низу.
И уже по весне разливается даль,
угрожая водой покосившимся избам.
Снег растаял - и горе принёс для народа.
А какой был искрящийся, нежный…
Я плакал за ним.
А потом, растворились небесные своды.
И пришел новый день, переливчато-синий.
Тает всё! Снег и мы,
и искрящие нежностью звёзды.
И смывается злоба,
И реки становятся праздными.
И меняется мир,
становясь грязноватым и пёстрым,
но не тает лишь память
на заводях вечного разума.
Сыплет снежной крупой.
На дворе неприятно и сыро.
Будто взбитые сливки – туман над рекой.
Ноздреватая ночь
приготовила ломтики сыра...
Я хочу его взять,
и по-детски потрогать рукой.