Уже не тот... Колючий, резкий, злой,
просеянный косматою старухой,
он не кружит,-впивается пилой,
з-з-з-з-звенящей завирухой...
Сечёт машины, улицы, дома.
(Дома, ссутулясь, сразу постарели).
Об лёд и в лёт - сплошная кутерьма,
нахохлились, птенцами, даже ели.
И еле-еле движется поток.
(В покой, медведи, так впадают; в спячку).
Плечом вперёд, проскальзывая лёд,
навстречу катит мне забавный "мячик".
Чик-чик,- захлещет ветка по стеклу...
Стеклянные столбы, трамваи, двери;
наверно, в зоопарке - кенгуру
и прочие диковинные звери.
Вершит зима творения свои,
свивая петли ледяных Империй,
где каплей крови впишут снегири
историю нездешнюю сражений,
проставив иероглифы-следы
следами невоздвигнутых ледовых...
Я подсчитал... Конечно, со среды
сдадут в набор учебники сверхновых
масштабных планов Демо и Лузги.
Ни зги не видно в круговерти снега.
И без каких-то суетных причин
всё больше тянет породниться с Негой
и слушать треск поленьев у огня
камина, нарисованного мелом,
и прочитать в скрижалях сказку дня,
и на листке, кристально-чисто-белом
проставить штрих.
Февральский первый штрих...