Сквозь немытые окна дремучих пустых поездов,
Созерцая киргизо-кайсацкие хмурые степи,
Грея чай в подстаканнике, я, тот беспечный ездок,
Проезжал сквозь больные пространства замёрзшие эти.
Частый стук подвагонный случайно отстукал «Прости»,
Чем-то меньше нуля обрелась пустота за перроном,
Вот и всё, господа, вот и всё. Был я в долгом пути…
И плацкартный вагон обернулся мне временным домом.
В суету городов… В пустоту обозримых земель…
Сквозь пространство летя, и уют охраняя вагонный,
Пролегла между явью и сном и моя колея,
Освящая пространство кругом ниткой улицы черной.
Но в пространстве пустом, как спасенье пустынных земель,
В зыбкой рамке небес, в темноте непростой, безиконной,
Огонёк замерцал, как морзянка: «Прости и поверь»,
Как надежда на жизнь вот и в этой сумятице чёрной.
Давний призрак забытый калмыко-кайсацких костров?..
(Странный ритм поездов – кто не стал бы в дороге поэтом?)
За окном пролетают виденья – подобия снов…
Их забрать бы в стихи – но веду разговор не об этом….
В пустоте огонёк – лишь приблизившись – словно сгорит,
В полумраке ночном на миг станет достаточно света,
И в скрещенье теней электрический свет озарит
Человека в ночи, впопыхах говорящего это.
P.S.
Так и едем, меж тем или этим, своё сердце в печали скрепя,
Кто б в дороге сказал, на каком, том ли, этом он свете?
Я вернулся домой, а ведь мог и себя потерять,
А уж как или где, даже сам бы в пути не заметил.
Декабрь 2008 г.