В разбитом и загаженном подъезде,
Расписанном по стенам тут и там,
Где молодёжь, как куры на насесте,
Тусуется, галдя по вечерам,
На ящиках почтовых, в полумраке,
Скользя по жести остриём когтей
От каждой пробегающей собаки,
Живёт она – незримая, как тень.
Дал бог ей масть чернее чёрной ночи,
На белый свет зимой производя.
Их было трое – разных, между прочим,
Пушистых и доверчивых котят.
Да мало ли у нас бездомных кошек –
Разжалобят любого из людей;
И кто-то взял двоих пищавших крошек,
Таких же шустрых, только посветлей.
Теперь они живут в уютном доме,
Дерут обои, требуют еду,
Не ведая о несчастливой доле
Той, чей окрас ей выпал на беду.
И хорошо быть белым или рыжим,
Когда над нами цвет имеет власть.
…Бог знает, как она сумела выжить
И посреди бедлама прижилась.
Нашлись и те, кто, глядя сердобольно,
Подкармливал и не спешил уйти,
Когда другие, может быть, невольно,
Шарахались от кошки на пути.
Пока в душе есть место суеверью
И колдовство опять в чести у нас,
Не торопитесь, увидав за дверью
Печальный взгляд кошачьих жёлтых глаз!