Окраина.
Барак.
Полуподвал.
Облезлый стол,
Диван... и всё такое.
Этюд,
Что безуспешно прикрывал
Лоскутья отслоившихся обоев.
Бардак.
Табачный запах.
Тусклый свет…
Привычно-холостяцкая обитель.
И парой пережаренных котлет
Обедающий мира повелитель.
Измят.
Давно не стрижен и небрит.
Без пуговиц рубашка…
Но при этом
Мечтающий об искренней любви,
Как жизнью заповедано поэтам.
Когда за поцарапанным столом,
Напротив,
За бутылкою Агдама
Присядет Муза,
Лишь взмахни крылом
И – к звёздам!
Из полуподвала прямо.
Лети…
Звучи мелодией смычка!
Гори звездой во мраке небосклона.
И голосом запечного сверчка
Тверди строку
Молитвы и Закона!
Сплетай слова знакомые в венок.
Вплетай в него туманности и звёзды.
Дари мечту!
Пока в стакан вино
Течёт,
И прорицать ещё не поздно.
От веку так судьбой заведено –
Поэтам дар пророка не в новинку.
Рассвет в полуподвальное окно
Протягивает лучика травинку.
Один.
Мечты растаяли.
Агдам,
Увы, закончился.
Умчалась к чёрту муза…
Легли нелепым бременем года.
А жизнь –
Всего лишь тяжкая обуза.
В черновики
Кудлатою башкой
Упал поэт,
Сражён бессилья пулей.
И Ангелы,
Храня его покой,
Застыли молча в скорбном карауле.
В багете,
Как в изломанных горстях,
Щемящим проступают силуэтом –
Пророк
В потёртых кожаных лаптях…
И Дева,
Бессердечная, как Лета.