Когда пойму, что в суматохе дней
пути земного половина пройдена,
вдруг станет как-то ближе и родней
в тумане сизом брезжащая родина.
Оставив тщеты, коим нет конца,
и суету, набившую оскомину,
ступлю на землю деда и отца
в берёзовую светлую хоромину.
К стволу ракиты горестной припав,
вновь залюбуюсь дальними угодьями,
речушкой, золотистой от купав,
рябинки дикой* солнечными гроздьями,
величьем храма с мёдом куполов,
шумливых чаек над водой мельканием.
И берег вязкий, людный от коров,
не обойду восторженным вниманием.
И в ту минуту, скинув тяжесть с плеч,
шепну реке признание сердечное:
«В моей душе ты вечно будешь течь,
коль правда то, что души наши вечные»
*Дикая рябинка - пижма. (Прим. авт.)