автор оригинала - Ф.Г.Лорка
РОМАНС ОБ ИСПАНСКОЙ ЖАНДАРМЕРИИ
автор оригинала - Ф.Г.Лорка
Чернее чёрного кони.
Чёрен подков их отсверк.
Плащей чернильные пятна
блестят отражённо воском.
Закрыта слезам дорога
свинцовыми черепами.
Сердца лакированной кожи
с большой дороги примчали.
Горбатые и ночные,
и строем их оживляет
без края песка унынье,
смолы немоту без края.
Везде, где хотят, проходят,
за лбами скрывая карты,
Где зыбко плывут в зените
Дула, курки, рукоятки.
О, город, цыганский город!
Угла не найти не с флагом.
Луна, и тыква, и вишни
В сиропе лежат по банкам.
О, город, цыганский город!
Увидев, кто позабыл бы?
Мускуса город и боли,
Корицей башнями взмыл он.
Когда приходила полночь,
полная ночи начальной,
цыгане в кузницах звонких
солнца и стрелы ковали.
Скакун, истекая кровью,
под каждою плакал дверью.
Петух пел стеклянным горлом
в Хересе-де-ла-Фронтере.
Из-за угла вылетает
ветер, внезапный и голый,
платиноночной полночью,
ночи начальной полной.
Святой Иосиф и Дева,
праздничны и разодеты,
просят цыган отыскать их
потерянные кастаньеты.
В монистах миндальных, нынче,
будто жена алькальда,
наряжена Дева пышно
в обёртки от шоколада.
Иосиф руками водит
под складок плаща шелками,
и вслед идёт виноградарь
с восточными королями.
Заснуло перо луны и
во сне от восторга не дышит.
Огни фонарей и флаги
карабкаются на крыши.
Вздыхают за зеркалами
в слезах плясуньи без плоти.
Водой и тенями город,
тьмой и водой наполнен.
О, город, цыганский город!
Угла не найти не с флагом.
Зелёные прячь огни -
сверкает доблестью рядом!
О, город, цыганский город!
Увидев, кто позабыл бы?
Лежал бы себе у моря,
где лёг он, косы рассыпав.
Въезжают они попарно
рядами в праздничный город.
Подсумки переполняет
бессмертника тихий ропот.
Въезжают они попарно.
Ткань ночи двоит за ними.
Небесные выси сверху
им кажутся шпор витриной.
Город, не скованный страхом,
всё множил и множил двери.
Идут по ним сорок жандармов,
грабёж и разбой затеяв.
Встали часы. В бутылках
с волхвами на этикетке
коньяк прикинулся робко
невинной микстурой детской.
Взлетели длинные крики
во флюгерные высоты.
Изрублен саблями ветер,
копытами в землю втоптан.
По полусумраку улиц
старухи-цыганки мчатся
вместе с конями снулыми,
с кувшинов монет бренчаньем.
По наклонённости улиц
мчатся плащи роковые,
вслед за собою оставив
ножниц короткие вихри.
Возле ворот Вифлеема
толпой собрались цыгане.
Кутает скорбно девчонку
Иосиф, и сам изранен.
Выстрелы зло и упрямо
всю ночь напролёт звучали.
Деток одной звёздной слюнкой
Дева в ту ночь врачевала.
Но скачут жандармы дальше,
огнём засевая город,
и в пепел сжигает пламя
выдумку — юной и голой.
Воет, осев на пороге,
из рода Камборьо Роса,
лежат, отсечённые, врозь
груди её на подносе.
Другие бегут девицы,
и реют за ними косы
в воздухе, где взрываются
пороха чёрные розы.
Когда же каждая крыша
вспахала в земле канаву,
плечи зари качнулись
над длинным профилем камня.
О, город, цыганский город!
Пока ты огнём охвачен,
чёрным туннелем молчанья
прочь жандармерия скачет.
О, город, цыганский город!
Увидев, кто позабыл бы?
На лбу моём сыщут след твой.
Луну над песчаной зыбью.