Всего одно есть место на Земле,
Что для души моей родней и ближе.
И если долго я его не вижу,
Оно во сне является ко мне.
Моя любовь и боль в селенье том,
И память скорбная, что омрачила детство.
Подчас подкатит к горлу горький ком –
И от него уж никуда не деться.
Холмы любимые, Луганская земля,
Бандурина гора у Суходола,
Окрест – бурьян, не хлебные поля…
Осиротела брошенная школа.
Не слышно звона детских голосов,
Привычной резвости и возгласов весёлых –
Глухой приют для немощных и квёлых…
И птицы улетели из лесов.
Ветшая, разрушаются дома,
уныло тополь одинокий стынет
И покрывает заметью зима,
как саваном, безмолвную пустыню.
Такой печальный Нырково удел.
А как прекрасно от начала было!.
Теперь, поди, округа позабыла,
когда впервые поезд прогудел.
Он прикатил, как праздничная ёлка…
Толпятся пассажиры у дверей.
Иные возлежат ещё на полках.
Встречают поезд полчища людей…
Забытый праздник. Память обветшала.
Ушли свидетели счастливой той поры.
И вряд ли повторится всё сначала…
Селенье вымирает – все стары.