(Отрывок, во всем тексте – добрая ирония)
Мои глаза слипаются над ручкой.
И солнце скрыто в Ленинграде тучкой,
Которая везде, куда не глянь.
На сон всех тянет. А погода - дрянь.
Зевнула я, зевнула Таня,
Зевнули Лена, Нина, Маня.
И в подтверждение - плафонные сюжеты.
Олицетворенье лени для поэта.
Поэт здесь я.
Мужчины дышат на меня
лишь перегаром.
Боже мой,
Какая бездуховность.
И недаром
Об этом во дворце плафон второй.
Мы ленимся, - мужчины пьют.
И между делом лица бьют
Друг другу и другим,
А также женщинам своим.
К-ва – не краснобай.
Вздремнуть не даст ни разу.
Пиши коллега и решай,
Оттачивай-ка фразу,
Во время прений на суде,
Чтоб скучно не было тебе.
А между тем в ее глазах
Забота о грехах и страх.
Н-я П-на ужель
Господь вас озадачил?
Пред Вами приоткрылась дверь
В Ту тайну? Не иначе.
Что там у Вас за взглядом?
Так хочется спросить…
Но жаль мы были рядом
Мгновение. И жить
Нам суждено на расстоянье
в 10 тысяч верст.
И скоро расставанье.
Так жизнь течет
Размеренно и строго.
Все что случилось и грядет -
Всего маленечко и много
Декабрь пятое, я по проспекту
Спешу домой до темноты.
Но привлекательны мосты
Над темною Фонтанкой. Ты
Не ждешь меня в чужом жилище.
Меж нами километров - тыщи.
А я по дому вовсе не скучаю
И одиночества не замечаю.
Лишь взгляд скользнет
По витражам с афишей,
Так сразу сердце бьется тише
И вдруг к словам прильнет…
И я
Вновь ожидаю то мгновенье,
Когда услышу и увижу чудо.
Пусть же подарят вдохновенье
Чужие мне талантливые люди.
«Вечор, ты помнишь, вьюга злилась» -
Она для Пушкина трудилась.
А для меня и в декабре
Морозов нет здесь в Питере.
Раз в 200 лет взовьется вьюга,
И ждет любимого подруга,
В другое время дождь идет.
Да и меня никто не ждет…
05.12. 1996