Вновь ветер наполняет паруса.
Он прян и свеж, в нем привкус странствий дальних,
И озарит вдруг мрак исповедальни
Моих надежд вновь вспыхнувший пульсар.
И чудится иной земли тепло,
Где островами на клочки разорван
Спит океан. На водах бирюзовых
Едва заметен одинокий плот.
А волнам все б резвиться и сверкать:
То стайка рыб, а то плавник акулий.
Есть в них и страсть, и благость папских курий,
И словно мили, вдаль плывут века.
Тех чаек взгляд прожорливо-пытлив,
И сохнет камень, водами исторгнут,
Когда, измучен солнечной истомой,
От берега едва ползет отлив.
И солнцу самому б забиться в тень,
Чтоб скрыться от привязчивого жара.
Вновь воздух раскалено-залежалый,
И ветра ждешь, как из дому вестей.
Но, наплевав на солнца произвол,
Рыбак, удача чья не стоит сольдо,
Пропахнувший насквозь водой и солью,
Уснул, завороженный плеском волн.
Его душе, наивной и простой,
Уставшей от обыденного зноя,
Невиданной доселе новизною
Пригрезится заснеженный простор.
11 июля 2011 г.