Здравствуй, родной мой человек!
Я уже иду к тебе. Как долго я иду к тебе! Из ниоткуда – в никуда. Из ниоткуда – потому, что не ведаю, где я. И в никуда – потому, что не ведаю, где ты. И если о себе я могу только догадываться, то тебя я могу лишь предчувствовать, предвосхищать. Потому, что даже не знаю, кто ты. Но точно знаю, что ты есть. Непременно есть, такой близкий, такой родной и дорогой.
Я иду к тебе всю свою жизнь, и на этом пути я столько всего позабыл! Я позабыл, как выглядит твоё лицо. Я позабыл, какого цвета твои глаза и твои волосы. Я позабыл, сколько тебе лет. Я позабыл, какой у тебя голос и какая походка. Я позабыл, в какой стране ты живёшь и какому Богу молитва твоя. Я позабыл, мудр ли ты или глуп, опытен или наивен. Являешься ли ты воплощением доброты или средоточием всех пороков.
Я не помню твоего имени, хотя помню сотни и тысячи разных имён. Быть может, одно из них – твоё, а быть может, у тебя их множество, или ты вовсе безымянен. Я даже не помню, женщина ты или мужчина, ребёнок или старик, брат или сестра, отец или мать, друг или любимая. Единственный мой или вас у меня бесконечно много.
Но всё же я иду к тебе, безымянному или именитому, богатому или нищему, счастливому или безутешному.
Иду навстречу. Быть может, ты уже совсем близко ко мне или же так далеко, высоко и глубоко, что мне не дойти, не взойти, не доплыть и не долететь до тебя даже через все мои пути, земные и надземные, падая или поднимаясь. Сквозь миры, созвездия и времена.
Ищу тебя повсюду, чтобы найти навсегда и больше уже никогда не терять. Никогда и нигде. Чтобы помнить тебя, обнимать тебя, хранить тебя, молиться о тебе. Чтобы делить с тобой твои радости и печали, твои заботы и мои дары тебе.
Если бы ты только знал, как ты нужен мне сейчас, в эту минуту! Если бы ты только знал, как долго и как трудно я искал тебя.
Как много мне нужно сказать тебе. Сколько тепла и света хранит моё сердце тебе. И сколько бы я мог подарить ещё тебе, если бы не растратил в этом долгом пути.
Воистину, я много растратил на пути к тебе. Растратил в сомнениях и отчаянии, в эгоизме и страхе, гордыне и прелюбодеяниях, лжи и лицемерии, коварстве и низости, тщеславии и корыстолюбии, сладострастии и гневе. Столько света и тепла я мог бы сберечь для тебя! Ровно столько, сколько я сжёг в пламени страстей и пороков своих. И теперь, быть может, я несу к тебе всего лишь жалкие крупицы того света, что был когда-то в избытке во мне, что переливался через край, переполняя когда-то всё высокое существо моё.
Только капли, только остывающие угли, только пепел, только тень того, что имел когда-то. Но даже эта тень, всем отчаянным и утраченным существом своим, устремлена к тебе, чтобы облегчить путь твой по миру. По миру горечи и скорби, или по миру огромной радости и полноты жизни твоей.
Я уже так близко, так близко, что слышу твоё дыханье. Но, быть может, это только ветер, что сбивает меня с ног по пути к тебе.
Но всё- же чувствую, что я близко к тебе, потому, что между сердцем и сердцем не существует расстояний, как не существует и времени. Не существует путей и сроков. Не существует преград между тобой и мной. И в этом отсутствии сроков, путей и преград сияет мой путь к тебе, здесь и сейчас, сквозь мгновения и вечности. И в этом совершенном отсутствии я сам себе путь к тебе и идущий по нему к тебе и обретающий тебя.
Быть может, я есть тот, кого я ищу всем существом своим и на всех путях своих к тебе.
Быть может, встретив меня, ты пройдёшь мимо, ты испугаешься меня или даже я буду настолько противен тебе, что ты устыдишься или станешь презирать меня, гнать меня или насмехаться надо мной.
Быть может, ты даже убьёшь меня. Но всё это единственно лишь для того, чтобы сохранить меня в тебе, простить меня и принять меня в тебе. Как и сохраню тебя во мне, прощу тебя во мне и приму тебя во мне, при всех обличьях твоих и на всех путях твоих.
Я не знаю, какие времена наступили сейчас, какие случились когда-то и какие грядут вослед. Будет ли нам тепло или холодно впереди, будет ли светло или наш мир погрузится в кромешную тьму. Наступит ли для нас то великое возрождение, или это будет последним мгновением нашего с тобою мира.
Но я знаю, что сейчас со мной лишь моя любовь к тебе, моя молитва о тебе, моя рука тебе, мой хлеб и одежда тебе. Моя улыбка тебе и моя радость о тебе.
Я уже так близко к тебе, что уже понемногу узнаю образ твой.
Похоже, ты – друг мой. Лучший мой друг! Ни время, ни пространство не убили нашу дружбу с тобой. Ты можешь совсем позабыть обо мне, но позволь мне помнить о тебе. Позволь простить меня и прости меня за мою надменность к тебе, за гордыню мою к тебе, за эту закрытую дверь перед тобой. За недостаточную щедрость мою к тебе, за частое равнодушие и пренебрежение нашей дружбой с тобой, за плечо моё, что не всегда мог подставить тебе в трудную минуту жизни твоей. И я прощу тебя, что не всегда помнил обо мне.
Или всё-таки ты – брат мой, брат мой родной! Постарайся простить меня, что я так мало ценил родство наше с тобой, данное нам судьбой и небом. А я постараюсь простить тебя, что ты забыл обо мне, потерял меня, предал меня или убил меня. Ведь сейчас, на моём долгом пути к тебе, это так не важно, так незначительно, так мелко.
А что, если вдруг ты – сестра моя! Как же раньше я не понимал, как близки мы с тобой, какая единая кровь течёт в нас, кровь единых отца и матери. Как много я хотел дать тебе, как много мог дать тебе. И как много взял у тебя и как мало вернул взамен. Как много ты ждала от меня и как не дождалась, сестра моя.
А если ты, к кому я так долго иду, – любимая моя. Что, если ты – любимая моя!
Нет слов земных, чтобы я мог описать красоту твою и совершенство твоё. Как нет слов и тому таинству, что соединяет нас во всех мирах и на всех путях наших друг к другу. Встреча наша с тобой предопределена и свята. Не ведаем ни дня, ни часа. Не ведаем предназначенного ей места. Чувствуем лишь всем существом нашим, что поверх всех путей наших и всех тревог наших и сомнений наших, мы обретём друг друга и друг в друге, гармонией единения нашего, сотворяя миры, пространства и времена, открывая пути устремлённым к нам, и вослед за нами, и впереди нас.
Любимая моя, голос твой звучит во мне, улыбка твоя благословляет меня, рука твоя указует путь мой к тебе, вера твоя хранит меня на всех путях моих к тебе.
Дитя моё, дорогое моё дитя, родное моё дитя, плоть и кровь моя! Быть может, это именно ты!
Помни всегда, что я очень люблю тебя, люблю так сильно и так наверняка, что ты даже не сможешь пройти мимо моей любви к тебе, и я не смогу пройти мимо тебя, как и сейчас я рядом с тобой в любви моей к тебе. Верь мне, дорогой мой человек, моя надежда, моя отрада и гордость. Прости меня, что я оставил тебя одиноким и беспомощным, без поддержки моей. Я лишь хотел, чтобы ты научился высоко летать.
Мама моя, мамочка! Ты ли это? Я ли дитя твоё? Помнишь ли ты меня? Слышишь ли ты меня? Узнаёшь ли меня? Как много всего обретается в тебе, как нежно и как тепло! Где бы я был без ласки твоей, без заботы твоей, без веры твоей? Как мало я дал взамен тебе, как мало сберёг, как много утаил от тебя. Не ты ли сейчас живёшь вокруг меня, не твоя ли крылатая нежность распростёрта надо мной, не твой ли я птенец, выпавший из гнезда? Не под твоё ли крыло стремлюсь я, не к твоей ли родимой земле, не к твоему ли родному дому? Не твоего ли материнского тепла и покоя жаждет душа моя и не утешится сиротою в бесприютном мире? Не твои ли ладони греют и хранят меня над этой бездной? Не вся ли память моя о тебе, берегине моей, водительнице по путям моим и утешительнице в безутешном горе моём?
Отец мой родной! Узнаю тебя, обретаю тебя, почитаю тебя. Твой свет и мудрость твою, твёрдую руку твою и справедливый удел мой в тебе. К тебе иду, в тебе иду, тобой иду, и не знаю, ни дня ни часа, ни места, ни пути, где бы не было тебя со мной, закона твоего и воли твоей.
Не знаю ни рода, ни племени, ни эпохи, ни языка, где бы я не узнавал тебя и где бы я не шёл к тебе и только к тебе. Не ведаю точно ни имени твоего, ни образа твоего, ни голоса твоего, которым ты говоришь со мной. Которым ты говоришь с каждым из нас, которым ты говоришь в нас друг с другом, идущим навстречу и идущим мимо, идущим в разные стороны и возвращающимся к тебе.
Как огромен и как ничтожно мал путь мой к тебе. Как долго я плутал, как много раз проходил близко и как далеко уходил от тебя. Не знаю судьбы своей, не знаю судьбы твоей. Не знаю, где заканчиваюсь я и начинаешься ты. Не знаю, где заканчиваешься ты и начинаюсь я. Потому и путь мой неизъясним и неизмерим, ибо мера его начинается, продолжается и заканчивается в тебе как во мне. Но если ни я, ни ты не можем найти границ и расстояний между тобой и мной, то какой мерой бы мерой я ни мерил, той же мерой будет отмерено и мне. И потому я с тобой, отныне и навсегда, от первого и до последнего дня и часа твоего и ничто и никогда не разлучит нас.
Так позволь мне любить тебя, искать тебя, ждать тебя, беречь тебя, благословлять тебя, молиться о тебе, радоваться тебе, заботиться о тебе, верить в тебя, надеяться о тебе, сострадать тебе, благоговеть перед тобой. Позволь мне разделить с тобой всё то, что даровано мне и обретено мной для тебя. Позволь мне наполниться тобой как самим собой.
Позволь даровать всё прекрасное, что когда-то не мог себе позволить я, что когда-то не мог себе позволить ты. Всё малое и великое богатство, что я сохранил для тебя на всех путях моих к тебе.
Ибо всё прейдёт. И время прейдёт. И вселенная прейдёт. Но вовеки веков пребудешь всегда и повсюду только ты. А если пребудешь ты, то пребуду и я.
А потому дождись меня. Вспомни меня. Окликни меня. Отзовись!
Береги себя!