1
Что я вижу в твоих глазах? Обелиск сирени,
Поезда проносящиеся молчаний,
Птичью гордость, являющейся смиренной,
Пигментные пятна пожизненных разочарований,
Очарований – родимые (на планиде нашей
Иногда случаются и такие)
И в ресниц вздрагивающей саже
Многоголосье рождественской литургии.
Я падаю на ребро, словно бес попутал.
Какая нега тобою обуревала?
На изголовье света ты ложишься утром.
За окном переваривается суп бульвара.
2
Ни секундой раньше, ни секундой позже
Плоскостями ладоней заключаю свет твой.
Миллиарды звёзд присасываются к коже,
Отрицая иллюзию безответной
Природы сущего, и в воскресных ливнях
Проступают профили евангелистов,
Идущих к морю от твоих ревнивых
Земель гористых и голосистых,
В сердцах заключая твои скрижали,
Смолящие междустрочиями горений,
И в моей памяти прокручиваются педали
Корреляций концовок стихотворений.
3
Утро в потёмках. Зажигает шторы
Сияющий свет неизвестного происхожденья.
Безголосый, сходящий на нет, покорный,
Уставший от бесмысленного хожденья
По комнате, я читаю вслух все твои посланья,
Лишенные авторства, повторяя,
Словно стихотворением, лищающимся названья
Одинокой душой по зеркалу ударяя.
И со стен смывается мрак, и твоя долина
Подступает с юга, запада, севера и востока,
И перспектива, как улыбающаяся Магдалина,
Молча стоит у ворот моего острога.
4
Цикличность жизни обнаруживается ночью,
Отрезая пути от забывшихся снов вокзалов.
Приближающиеся распутьями многоточий,
Сходятся созвездиями бокалов,
В ожидании звона, проливая ливни
На пустыню, обтянутую белым шелком.
Так за границей времени, на Олимпе
Боги склоняются над престолом,
Утверждая рок для своих героев,
Своим возлюбленным вслед перемещая горы,
И поезда как скалы откалываются от перонов,
Словно в небытие из Рима выдвигающиеся когорты.
5
Отражаясь в глади озёрного эмпирея
Синеокой птицей во владеньи отчем,
Ты идёшь с корзиной по тропе Энея,
Собирая плоды по прибрежным рощам
И встречаешь посланца, прибывшего из Карфагена
От царя Профея, с которым имеет дружбу
Денницу холмов оплетающая богема
Цветущим вьюном, быть вам женой и мужем
Сулящая, топя в оргиях бесконечных
Лавровый венок Орфея, его выжигая силу.
Не замечая стрел, варварских подвенечных,
Рим недвижим, как земная пята Ахилла.
6
Это голос эпохи звучит стаккатно.
Это земли разлетающиеся комья.
Это смерть на линии невозврата.
Это руины, ложащиеся продольно.
Это денница жизни, разбивщаяся о скалы.
Это её раскинутые пальцы.
Это времени безумствующего оскалы.
Это дома лишившиеся скитальцы.
Это твои отчаянные молитвы.
Это расколотая империя золотая.
Это громы, истребляющей память, битвы.
Это народ, входящий в ковчег Валдая.
7
Изменив до неузнаваемости город,
Гнездятся стаи северных исполинских
Полулюдей-полуптиц, нагоняя голод
Тучами над землями италийских
Племён, Борей оседлав морозный:
Сына Зевса обезличив позорным рабством.
И тебя похищает их вождь бескосный,
Чьи мышцы поддерживаются пространством
Забвения, делая неуязвимым
Его для героев и богов Олимпа.
И ковчег останавливается незримый,
Над холмами безмолствующего Рима.