Инок
Веками мудрость по крупицах
Народ наш сильный собирал,
Приумножал и охранял,
Как ока своего зеницу.
Преданья ветхой старины
Былины, сказки и легенды
Ручьями тянутся, как ленты,
Полны загадок, словно сны.
И вот, я, неумелым слогом
Хочу хоть как-то передать
Легенды старой благодать
О Бога воспитанья строгом.
Прошу заранее простить
За рифм нелёгкую созвучность,
За фраз печальную певучесть,
И слишком строго не судить.
Однажды в солнечной Веррии,
В златых, как первая заря
Стенах святых монастыря
Все иноки спокойно жили.
Их жизнь размеренно текла
В труде всечасном и молитве.
Коль враг пришел – на поле битвы
Святая рать отважно шла.
А время тихо – кто косил,
Кто пёк хлебы, кто шил по платью,
И Бог за то их благодатью
Особой всех благословил.
И в тех местах, в далёкой келье
Один монах свой путь влачил,
Грехом он жизнь не омрачил,
И лишь на Пасху знал веселье.
Душою чистой и смиренной,
Всем сердцем Бога он любил.
В молитве строгой проводил
Часы земные жизни бренной.
За подвиг жизни одинокой
Господь незримо наградил
Его премудростью высокой,
Десницею благословил.
Однажды нёс он послушанье
В библиотеке обветшалой.
В труде на жизнь он не роптал,
Смиренно книги изучал.
Библиотечная прохлада,
Игра пылинок в витражах,
И сонмы книг на стеллажах –
Всё одиночеству отрада.
И вот он долго, до позна,
Стоял на лестнице высокой,
Во всём внимании глубоком
На полке книги протирал.
Иль по бесовскому внушенью,
Иль для монаха в искушенье,
Средь книг церковных и благих
Был кем-то спрятан манускрипт.
С боязнью тайной и волненьем
Послушник в руки свиток взял,
Открыл его, и с опасеньем,
Он пару строчек прочитал.
То было магии писанье,
Гадания и ворожбы,
С нечистым тайное свиданье,
И с Богом яростной вражды.
По наученью духа злого
Монах увлёкся сим письмом,
Забыл молиться, и в подмогу
Не звал он ангела святого.
Всю ночь над книгой он сидел,
И так, уснувши без молитвы,
Склонивши голову на свитки,
Он сон ужаснейший узрел:
Огромный, ростом исполинский,
Пред ним явился князь нечистый,
И громким голосом вещал:
"Меня ты, смертный, призывал.
И вот я. Что тебе угодно
Исполню всё и сотворю,
Лишь пав, поклонишься свободно
Мне, словно Богу и царю!"
Ответил инок тьмы стражу,
Уже в душе своей раскаясь,:
"Я Господу лишь поклоняюсь,
Ему Единому служу."
"Так не поклонишься ты мне?
То для чего ж тогда к себе
Меня ты тайно призывал?
Монах, ты дерзко позволял
Читать сей величальный стих
Всех тайн гадательных моих."
И дав пощёчину монаху,
Исчез, его оставив в страхе.
Чувства боли и смятенья
Сон монаха пробудили.
На щеке пятна два были
От ночного посещенья.
Боль ставала всё сильнее,
И не дале, как на утро,
Всё то место почернело,
Налилося и разпухло.
С каждым днём монах слабеет,
Глаз заплыл, не видит света,
И на то, чем он болеет,
Ни лекарства, ни совета.
И жестоко он страдал,
За свой грех – непослушанье,
И за это наказанье
Всё сильней изнемогал.
Раскаясь о грехе своём,
Монах всю братию созвал,
И им, как было, обо всём
В тот день, несчастный, рассказал.
А в тех местах уж много лет
Святой угодник подвизался,
Он Дионисием назвался,
К нему пошли просить совет.
Тотчас пришел к нему святой,
Своей духовной чистотой
Молитву Господу свершил –
Недуг монаха исцелил.
Он смазал место то елеем,
Припухлость начала сходить,
Монах стал видеть, говорить,
И Бога хвалит он доселе.
Тот случай был во наученье,
Нам, смертным, во предупрежденье,
И был передан чрез народ
Назад лет, может быть, шестьсот.
03. 07. 10