«Прочее устрою, когда приду».
Это был один из таких дней,
Когда напившись, разглагольствуешь о вере,
Ничего не зная о ней.
Мы познакомились в сквере.
И да, я была отчаянно пьяна.
А он трезвый, немолодой и грузный.
Помню, мы взяли еще вина,
Помню, нам было обоим грустно.
Я пила всю ночь и половину утра,
Он слушал: не выпивая, не перебивая душу…
Если честно – это была словесная Камасутра…
И лишь когда я оказалась под душем,
Тихо вышел, чтобы купить водки.
Он пил молча. Был задумчиво-кротким.
Я трезвела и иногда уходила спать.
Впрочем, мы не делили на двоих кровать,
Спали по очереди и встречались в полубреду:
Иногда просыпаясь в поту, в похмелье, в аду…
Прошло суток трое, не более,
За окном трижды сплеталась и расплеталась вязь…
И то ли я снимала рубашку, то ли…
Увидела на его груди: «князь».
Это было смешно и неприлично.
Двадцать пять лет отсидки…
И плевать, что спрашивать не тактично...
Не нужно превращать свою кожу в свитки.
- Ты будешь нужна мне, когда протрезвею, -
Дай свой телефон…
- Дружок, за окном снова меняется фон, эра -
Нужно быть легче, резвее…
И телефон мой недорогой.
Сука, - смеялся, - другой, другой…
И серьезно: - Скажи, меня подпустят к Причастию?
А где-то уже распадались на части
Наши пути.
Я позволила ему уйти.
И мы не вместе смотрели фильм «Остров».
Этой встречи тщедушный остов
Почти что истлел.
А простынь, хранящую тайны двух тел,
Хозяйка квартиры кинула в самую грязь...
Думаешь, мы успели тогда спастись, князь?