Вот - приговор. Мол, не стихи, а слякоть.
А вот про ведьму - очень хорошо.
Ну, что ж, не грех немножко и поплакать.
Почище воздух, если дождь прошёл.
Ах, как про ведьму и свежо и сочно!
Какая там экспрессия в стихах!
Так что ж, души не тратя ни кусочка,
Писать о всяких милых пустяках?
Про душу - нет. А про русалок - можно?
Ну нет, я так себя не оскоплю.
Да ни фига! Я не затем по крошкам
Лет сорок опыт жизненный коплю.
Вот - приговор. О горечь униженья!
О в сердце честный дружеский пинок!
Прощай, моё прекрасное мученье.
Прощай,восторг поспешных жарких строк.
Конечно, я запрет писать нарушу,
Прощу тебе. Да что, себе прощу.
Но больше не пущу в калошах в душу
Врага. И друга тоже не пущу.
То что моё - моё. Друзьям, врагам ли
Что до моих восторгов и обид?
Когда ж за мной прощальными огнями
Тот самый мост последний догорит,
И отшумят ненужные поминки,
Из дома вынесут мой милый сор,
Бумажный хлам, в моём столе хранимый,
Снесут в утиль, а может быть, в костёр.
А вдруг, когда костёр уж разгорится,
Когда уже затлеет переплёт,
Мою тетрадку - так, из любопытства,
Очкастая девчонка подберёт.
Перевернёт истёртые страницы,
Наморщит носик, голову склоня.
"Неплохо, - скажет, - может пригодиться.
Тут есть и для меня, и про меня."
1981