Итак, стояло необычайно жаркое лето 2…. –го года. Те, кто испытал все “прелести” того времени на собственной шкуре, я думаю, не скоро забудут тот памятный год. Нас, пацанов, единственное, что радовало - так это осознание того, что мы, старшая троица нашего квартета, довольно – таки успешно (как я люблю выражаться – без “двоек”) закончили восьмой (мама дорогая! – как мало пройдено дорог, как много сделано ошибок! –неужели уже восемь лет мы посвятили такому занятию, как учеба? И сколько еще придется положить своих невосполнимых и незаменимых лет на этот алтарь под гордым именем НАУКА!) класс общеобразовательной и решили отметить это событие со всем размахом ,на который были способны. Тем более, что ощущали мы себя вполне взрослыми мужиками, не боящимися ни Бога, ни черта .
Не подумайте ничего плохого: мы не только не были алкашами – недоростками или, что еще «лучше», какими – нибудь нариками, но и вообще эту гадость ни разу в жизни не пробовали, о чем ну ни капли не жалеем!
У нашей семьи есть… как бы ее поточнее назвать? – “дача” для нашего участка слишком громкое имя, а вот “сад” подойдет вполне. Так, небольшая двухэтажная хибарка, расположенная на участке супесчаной земли в стандартные четыре сотки. Но если сама по себе наша дача достопримечательностями не блещет, то расположена она зато в чудном по своей красоте месте. Буквально в двух шагах от нашей улицы, за деревенскими огородами, плещется рукотворное море, я бы, правда, скорее назвал его бо-о-ольшим прудом,- наше городское водохранилище. Но как его ни назови, оно все равно красиво! На въезде на территорию нашего садоводства и при выезде из него вас встретит великолепный смешанный сосново-березовый лес, из которого местные жители к каждому Новому году по потребности запасаются молоденькими колючими красавицами – благо, санитарных вырубок никто не производит, а потому и самовольная особенного вреда не приносит, а, скорее даже наоборот. А на противоположном берегу нашего моря зеленеет в сизой дымке настоящий сосновый бор! Воздух пьянит и насыщает. Пьешь – надышаться не можешь!
Вот именно в этом-то домике мы и решили вволю поиграть в робинзонов и пожить без родительской опеки недельку – другую. Благо, что магазин здесь недалеко – минут пятнадцать ходьбы, а если на велике, то можно за полчаса успеть смотаться туда – обратно. А электричество и вода у нас летом в домике есть, да и летний душ чего-нибудь да стоит, особенно в эту изнуряющую жару.
Одним словом, решили – постановили – сделали, в смысле – выполнили.
Собирались мы долго и тщательно. Так, наверное, Амундсен к покорению Северного полюса готовился. Жалко, что собаки вот у нас ни одной нет: сколько я родителей не уламывал подарить мне щенка, в ответ на мое горячее желание обзавестись гавкающим дружком, мама говорила, что сей представитель хвостатого племени появится в нашем доме только через ее труп … Естественно, маму мне предпочтительнее иметь живой и, желательно - как можно дольше …
Тем не менее, спортивные сумки оказались набиты у всех будущих отшельников под завязку. Несколько пар сменного белья, купальные принадлежности, родители настояли (особенно бабуля была этим озабочена) на том, чтобы мы (в жару +50 градусов в тени!) захватили с собою и теплые вещи – погода в наших краях в последнее время, впрочем, как и всюду, стала непредсказуемой. Я положил старенький ноутбук, доставшийся мне по наследству от старших двоюродных братьев, пяточек книжек, пылящихся у меня на полке – на случай уж точно почти невероятный (но мало ли что?) – если кого-нибудь в отдельности одолеет бессонница. Это были мои любимые “ужастики, уже не помню какого автора, по-моему – американского писателя Стайна. В то время я их читал запоем –единственные книги ,которые покупал сам, а не по маминому принуждению. Они казались мне такими крутыми – в меру туповатые, немного тормознутые – короче говоря, самое подходящее чтиво в такую расплавляющую мозги (естественно, это касается лишь тех индивидуумов, у которых в той самой подставке для кепи осталось что расплавлять) жару. Серое вещество напрягать абсолютно не нужно! Одним словом, - то, что доктор прописал для таких оболтусов, какими мы в ту пору были.
Наконец-то свершилось чудо, и долгожданный день нашего отъезда наступил Согласовали все выходные, утрясли все недоразумения, нашли компромиссные решения для всех нерешенных проблем, словно не уезжали на расстояние в четверть сотни километров от окраины города, а, по меньшей мере, улетали первым исследовательским рейсом на Луну и спешили составить завещание для своих многочисленных потомков.
Добрались до места назначения за час с небольшим. Швырнули сумки на диван, стоявший около окна в большой комнате на первом этаже нашего фамильного особняка, отталкивая друг дружку от ведра и больше проливая на пол, чем наливая себе в рот, напились чистейшей, без малейшей примеси вездесущего хлора, самой сладкой на всем белом свете, нашей артезианской воды – мотор качал ее из колодца, выкопанного сразу за задней глухой стенкой дома, прямо в кухню – нижайший поклон дедуле Ильичу за его план электрификации всей страны! – что б мы без него делали! Немного отдышались, охладились (не пугайтесь – ни в морозилку, ни даже в холодильник мы не ползли – у нас на первом этаже чуть потеплее, чем в хорошем погребе). Разделись до плавок и рассредоточились по дому. Я остался внизу, так как, во-первых, терпеть не могу жару, если я не лежу на пляже, а, во-вторых … - ну куда же я без своего любимого ноутбука?! – я без него - как младенец без соски. А стол, на котором можно расположиться с максимальными удобствами у нас стоит все в том же зале – то бишь, в самой большой комнате дома. Лёха с Толяном полезли на второй этаж – в летнюю мансарду – они у нас любители хорошенько прожариться. А лучшего места для этой цели во всём доме не найти – без опахала находиться там среди солнечного дня – смертельный номер, но наши камикадзе, в добавок ко всему, еще и телевизор там включили – благо, мы купили его этой зимой вместо приказавшего долго жить старого черно-белого собрата.
Данька полез (в такую-то жарищу !) на соседний участок – он был брошен уже как лет 20, и им пользовались все, кому не лень. Жалко только, что в основном в одном качестве – в роли свалки. Один из новых хозяев жизни погрозился его приобрести и навести на нем порядок, но, по-видимому, кишка оказалась у него тонковата – испугался здешних завалов. Ну а кому же неизвестно, что на свалках обитают несметные сокровища?! Самое главное – это уметь отличить малую крупинку золота в тоннах пустой породы – то есть – в горах мусора и хлама. Данька, со всей присущей его возрасту самоуверенностью, всерьез считал, что вполне обладает данным умением.
Когда дневное пекло понемногу стало уступать место влажной вечерней духоте, а в воздухе явственно стали даже не ощущаться, а унюхиваться болотные нотки – эти непременные спутники стоячей воды, особенно в такую погоду, и несметные полчища невидимых комаров – камикадзе ненавистно и заунывно звенели у нас над ушами, мы, ополовинив запас провизии, которую, вообще-то, рассчитывали растянуть не меньше, чем на неделю .решили провести расширенное совещание всего личного состава экспедиции. Ну, а если по-простому, то решили составить план мероприятий на ближайшее время – то есть на ночь грядущую. Ну не ложиться же, на самом деле, спать с вечера, словно мы не мужики, а маменькины сыночки! Да и не стоило тогда вырываться за город – спать в своих кроватях, знаете ли, всё-таки комфортнее, чем на даче делить свой ночлег с комарами.
- А что, слабо на кладбище рвануть, – не обращаясь ни к кому конкретно, заявил Толян.
- Ты что, совсем сбрендил? – в ужасе, едва не поперхнувшись чаем, ответил вопросом на вопрос Лёха. - Тебе что, жить надоело?
-А ты что, решил продлить конвульсии?
-Эй, уймитесь, - кладбище от нас никуда не уйдёт – успеем еще побродить в тишине в его тенистых кущах. Давайте махнём сегодня на море, - заявил я примиряющее.
-Ты, Тургенев! Где это ты слов-то таких нахватался? Ну, словно собака арепьёв!- это, уже отдышавшийся после испуга, заявил мой дружбан. В своих ужастиках, что ли ?
-Во-первых, почему именно Тургенев?- поинтересовался я.
-Гы-ы! А он изо всей школьной программы только “Му-Му” Тургенева и помнит! – заржал довольный Толян. Ну, а во- вторых?
-Что, во-вторых?
-Совсем жара людей бедных достала! То ли еще будет, если мы тут недельку – вторую поживём! Балда ты, а не Петрович!- ты же сам сказал: во-первых. Поэтому я у тебя спрашиваю: а во- вторых?
-А, вот ты о чем! Не, это не ужастики виноваты,- это моя мамуля ничего кроме чтения не понимает и ничем, кроме этого не интересуется. Вот я поневоле и нахватался от неё высокого штиля.
-Чего – чего ты от неё нахватался? Штиля? А штормика ты там, случайно, небольшого с собой не прихватил? Он бы нам в такую жару совсем не помешал! – невинно спросил Лёха.
у ты Аброся! Товарищ Дерево называется!- ополоумев от такой “ эрудиции” нашего приятеля, в полный голос заорал Толька, - в данном конкретном случае слово «штиль» означает манеру письма или общения. Зачастую – высокопарную. Ясно?
-Ага. Но на мой вкус, всё-таки лучше общаться попроще, при помощи общеупотребительного лексикона.
-Ого! Вот это Дрюха (школьная кликуха Лёшки) рубит! Во рубит! Какие тирады отпускает! - не удержался я от изумления.
-Ага, как домой приедет, как мамане своей что-нибудь изложит на правильном литературном!! Она с перепугу в осадок выпадет, ничего не поймёт и больше никогда, ни под каким предлогом, к тебе, Петрович, свое чадо не отпустит! Чтобы ты на него пагубно не влиял и не засорял его девственно чистые мозги всякой ненужной дрянью!
Смеялись мы долго и упорно, до изнеможения, до колик. Наконец, отдышавшись и утерев лежавшим неподалёку полотенцем пот, ручьем струившийся по моему челу мудреца, я решил подать реплику:
-Итак, господа присяжные заседатели, предлагаю вернуться к нашим баранам, то бишь – к обсуждению маршрута нашей ночной вылазки. Напомню, если кто успел немного подзабыть, что я предлагаю не спеша прогуляться в сторону нашего моря.
Как я уже говорил, морем мы называем наше водохранилище. Громко, конечно, сказано, но зато вполне в духе провинциальной гигантомании, когда всё маленькое, имеющее целиком и полностью значение только местного масштаба, пытаются раздуть до вселенских размеров – а то, вдруг, совсем позабудут, что такая точка есть на карте Родины?!
-А чего мы не видели у этой лужи ночью? Особенно крупных комаров? – Толька, щелкая своей зажигалкой, решил закурить очередную сигарету, в надежде отпугнуть настырных кровопийц едким табачным дымом. Надо сразу сказать, что затея не увенчалась успехом. Комарам сей аромат не только не мешал немилосердно нас жилять во все мало-мальски неприкрытые (и в прикрытые, впрочем, тоже) места, но, похоже, что насекомые весьма благосклонно отнеслись к новому запаху – они явным образом балдели от него! В итоге Толяну пришлось затушить бычок до лучших времен, чтобы иметь возможность обеими руками бороться с совсем оборзевшими супостатами.
-С меня, лично, вполне хватает и этих. Черт! Черт! Черт!
-Где? Где?
-Кто где?
-Да черт же! Сам сказал! Где он? Я не вижу!
-Данька, ты что, уснул?! Придется оставить тебя здесь одного – дом сторожить!
-Нет! Ни за что! Я с вами! Я не заснул! Я уже большой! А не возьмете – я расскажу маме, что ты куришь, вот!
-А я тогда буду до конца своей жизни звать тебя Павликом.
-Почему Павликом?
-Подрастёшь – узнаешь. Был один такой предатель, Павлик Морозов. Но учти – он очень плохо кончил – его убили.
-Да, Данька, ябедничать очень нехорошо. Тебе, что, мама об этом не говорила? – менторским тоном поинтересовался я.
-Говорила, - тяжело вздохнул Данька. Я не буду ябедничать. Ну, пожалуйста, возьмите меня с собой! Мне будет тут страшно одному!
-Вот это совсем другое дело! – я похлопал пацана по плечу. Молодец! Ты поступил как настоящий мужик! Толик может гордиться таким братом!
-Братом – трусом, да? – со слезами на глазах дрожащими губами прошептал Данька.
-Ну, какой же ты трус? Признаться в своей слабости может лишь по-настоящему смелый человек, правда, мужики?
Ребята согласно закивали головами.
-А бояться и мы немного боимся, правда?
-Конечно, - подал голос Толька. Каждый нормальный человек в данной ситуации немного боялся бы.
Хлоп! Хлоп!! В отместку за нежелание Толяна знакомиться с собратьями наших дачненских комаров, они очень точно прицелились и, надо сказать, не промазали, и ему, и Даньке прямо в центры их сократовских лбов. В ответ на данную диверсию и раздались столь смачные звуки – потерпевшие одновременно хлопнули себя по пораженным противником местам. После справедливого акта возмездия у обоих потерпевших на лбу остались по комариному расплющенному тельцу(ажник жалко стало незадачливых интервентов, честное слово!). Только у Даньки, словно у индийского раджи, вокруг чёрной маковки образовалась кровавая горошина.
-Ух, ты! – это Лёха восторженно вскрикнул при виде такой картины. – Раджа!
Так мы Даньку и звали потом Раджой. Надо признать, что своей кличкой он был доволен, и, иногда, заигравшись и по-настоящему войдя в роль, пытался покрикивать на нас и помыкать нами, словно своими вассалами, чем неимоверно гордился.
-Ну, зачем же сразу на комаров? – обижено засопел я носом.
Не за себя обиделся – за своё «море». – На русалок, например…
-А водяного там случайно, нет? – спокойно так, слишком спокойно, поинтересовался Толян.
-Ну как же без него! – в тон ему ответил Лёха. – Конечно же, есть! Помнишь, мультик в детстве смотрели: “ Я водяной, я водяной! “
Мои мужики заржали так, что я испугался, как бы стены нашего временного пристанища не рухнули на наши несчастные головы. К счастью пронесло.