Шарлотта и Марат
Клонилось солнце к близкому закату,
Лучи уже едва касались крыш,
Исчезли с улиц пьяные солдаты,
Уставший за день отдыхал Париж.
На улице с названьем Кордильеров
Остановился старенький фиакр,
И девушка в красивом платье белом
Уверенно направилась к дверям.
Лицо ее задумчиво печально,
А волосы с отливом спелой ржи,
Кому же знать, что юное созданье
Истории уже принадлежит…
«Пройти мне нужно срочно к депутату,
К нему есть очень важный разговор,
Из Кана я приехала к Марату»,-
Как будто зачитала приговор…
Она идет к своей заветной цели,
Упрямо руки на груди скрестив,
Праправнучка великого Корнеля
И новая французская Юдифь.
Марат сидел, согнувшись, в медной ванне,
Чтобы унять непреходящий зуд:
«Так, значит, жирондистов много в Кане!
Их скоро всех на плаху приведут…»
Да, это зверь! Она не ошибалась,
Честолюбивый, страшный демагог,
Пусть жить ему совсем осталось малость,
А сколько душ еще сгубить он мог!
Недаром же, в газетке «Друг народа»
Он призывал Конвент без лишних слов,
Во имя счастья, мира и свободы
Отсечь сто тысяч чьих-нибудь голов…
«Контрреволюции мы вырвем жало…»,
Но в этот миг свершился божий суд!
Всего удар один, и сталь кинжала
Вошла упруго в немощную грудь…
* * *
Наверное, Шарлотта виновата,
Но жизнь – она такая, что везде
На каждого подобного Марата
Отыщется всегда его Корде…