Даёшь Звёздный!
В августе 1975 года, сжимая в руках заветную путевку, стоял я на привокзальной площади маленького сибирского городка и изучал прикрепленный к зеленому дощатому забору лозунг: « БАМ прорежет вековую тайгу, поставит на службу народу огромные богатства …». Вид у меня был озабоченный. Точно такие слова были напечатаны и в документе, который вручили мне в Ставропольском крайкоме комсомола. Всей душой я был за то, чтобы богатство Сибири прирастало к могуществу Российскому с моим участием... Но, несмотря на некоторые привилегии, которые в трудоустройстве должна была предоставить комсомольская путёвка, я пока совершенно свободен от этих государственных устремлений. От нечего делать разгадывал первую местную загадку. Что за ...матрешка такая, этот город? И почему в нем сразу три имени: «Усть-Кут» (аэропорт), «Лена» (железнодорожная станция), «Осетрово» (речной порт)? Причем, станция и речной вокзал расположились всего в ста метрах друг от друга. В Сибири надо построить много станций, городов, поселков, которые, возможно, тоже очень хотят, чтобы их называли так же значительно и ласково: Рая, Нина, Тая, Юра... Если мы так будем имена разбазаривать, то на всё имён таких не хватит. Не называть же города на манер американских блокбасторов «Звездные войны-2» и т. д. Правда, как и улицы «Первая Строительная», «Вторая «Парковая», поселки и города называют давно: «Арзамас-2», «Саров-2»... Но там секретные стратегические объекты. «Второй «Магистральный» поселок или город «Таёжный-2» как-то несерьёзно... А тут одному небольшому городку отвалили сразу три названия... Не слишком ли расточительно для таких необъятных территорий, на которых ёще так мало городов и почти совсем нет железнодорожных станций?
Знаменитый лозунг и вывески на вокзалах изучал я не один тридцать пар молодых глаз, приехавших в составе очередного комсомольского отряда. Из Ставрополя до Усть-Кута мы добирались больше недели, с пересадками в Москве и Тайшете. Мы почти повторили маршрут самого знаменитого на БАМе отряда. Часть дороги нашими соседями по плацкартному вагону была компания из Московского энергетического института – ребята ехали сплавляться по уральской реке Чусовой. Они пели веселые студенческие и туристские песни. Почти сразу мы подружились с обаятельным гитаристом Мишей, даже записали несколько песен студенческого ансамбля на кассетный магнитофон «Весна». Репертуар студентов хорошо мне известен. И голос вполне вплетается в студенческое многоголосие…
Люди сосланы делами, люди едут за деньгами,
Убегают от обид и от тоски…
А я еду, а еду за туманом, за мечтами и за запахом тайги…
Эта песня, точно, о нашем отряде – хоть и поём весёлые песни, но будущее – за туманом неизвестности… Кто из попутчиков станет мне другом? Не всех подняли с насиженных мест магистральные туманы и таёжные запахи. Кто-то едет за деньгами, кто-то убегает от тоски, кого-то прогнали обиды…
- И лучшие в мире книги они в рюкзаках несут… – песня старая, но нестареющая… На одной книжке ставропольский поэт Александр Екимцев оставил свой автограф и написал: «Егору Горпилину с пожеланием всяких благ и творческих удач…» Мне эти удачи там, на БАМе, не помешают. А своими строками: «Светите белые берёзы, светите рощам и полям, светите пашням и покосам и одиноким журавлям» – кажется, он освещает и мой путь… Хоть мы и один отряд, вроде бы выстроены общей комсомольской путёвкой в одну шеренгу, но до журавлиного клина нам далеко. Может где-нибудь у зонтичной ёлки и начнётся перестройка из шеренги в клин. Или у ручья под янтарной сосной…
– Там сквозь туманы алеет кусочек огня.
Там у огня ожидают, представьте, меня…
Быстро и мы выучили эту песню наизусть, и, подпевая веселой компании, всё-таки с некоторым беспокойством думали: а ждут ли нас у огня на неизвестном БАМе? Не пропоют ли на стройке в штабе магистрали, в Усть Куте, нам сразу, едва заявимся на порог: «Всем нашим встречам разлуки, увы, суждены»?
Комсомольский отряд, представление которого состоялось в Кремлевском дворце съездов, где проходил XVII съезд комсомола, был той самой первой ласточкой, с которой началась весна на магистрали. Мощные динамики играли бравурные марши: «Это время гудит – БАМ, и седая тайга покоряется нам». Отряд с затаенной надеждой провожала Москва, вся страна. БАМ... Какие звуки, завораживающие молодую душу, накатили на города и сёла с просторов Сибири и Дальнего Востока! Какой бодрящий утренний колокольный звон пронесся над страной!
Я с жадностью впитывал всю газетную, телевизионную информацию о БАМе. Вот построят эти ребята магистраль, и не только государственное могущество возрастет, но и благосостояние каждого гражданина, то есть – каждого из нас. Там и золото, и медь, и цинк – вся таблица Менделеева. Там нефть, газ, лес... Там необъятные пространства, которые надо заселять людьми. И работы там хватит многим поколениям. На каждой станции на пути следования спецэшелона стихийно возникали митинги. Бойцов комсомольского отряда встречали так, будто, по крайней мере, половину магистрали они уже построили. Им было немного не по себе. Некоторые ворчали: «Так встречать надо, когда построим БАМ…»!
Громадный народно-хозяйственный объект открывал сотням тысяч молодых людей заманчивые жизненные перспективы... Я предпочитаю уменьшительно-ласкательному варианту (из уст некоторых нынешних скептиков он теперь звучит, как ругательство) полное название: Байкало-Амурская магистраль. В имени этом и наше богатство, и наша гордость, и наша история. Оно впитало в себя и самое чистое и глубокое на планете озеро, и часовых Родины, которые стоят на священных речных берегах. Замысел строительства возник ещё в прошлом веке. Перед войной здесь начали работать изыскатели. И чтобы воззвать к жизни места суровые, необыкновенно красивые, вначале 70-х с самых высоких трибун зазвучало: «Надо поставить на службу народу огромные богатства…» Обозначившие замысел задачи всколыхнули и немолодых искателей счастья, романтиков, обрадовало и людей сугубо прагматичных. Много надежд личных и государственных интересов, переплетаются здесь в тугой узел...
В Тайшете поезд № 14 разделился на два состава. Одна часть отряда должна была следовать дальше по Транссибу в сердце будущей магистрали – Тынду. Вагоны тремястами бойцами прицепили к другому локомотиву и направляли в Усть-Кут, на Западный участок БАМа. Перед расставанием на привокзальной площади города состыковали два грузовика с откинутыми бортами. Получилась трибуна. Гремел любительский духовой оркестр, гремело многоголосое «Ура!» Снова гремели слова пожеланий: «Вам доверили....» Им, как эхо вторило, звенели пронизанные медью всех провожающих городов обещания: «Мы построим!» Наконец, в руках одного из старожилов строительства мелькнул полуметровый серебристый ключ... Там же, на трибуне, его разделили на две половинки...
Дорогие друзья! Когда вы закончите строительство Западного и Восточного участков Байкало-Амурской магистрали соедините половинки этого ключа и вручите его Государственной комиссии вместе с актом об окончании строительства!» прочитал гравировку светловолосый голубоглазый мужчина. Его звали Феликс Ходаковский. На транспортном строительстве он прошёл все этапы становления, включая рабочие профессии. Он был бригадиром, начальником участка, главным инженером, начальником поезда. Его крепко сбитая фигура выдавала в нем человека, который тяжелого физического труда не чурается. Он ехал с отрядом в одном эшелоне, с любопытством наблюдая за попутчиками. Раньше железные дороги так строить не начинали. Но дороги, которые строил он, ни в какое сравнение не идут с начинающейся магистралью! И всё-таки помпезность, которая сопровождала едва начавшееся действие, его смущала. Обычно, медные трубы звучат в конце большого дела. Кого из пассажиров спецэшелона он встретит на трассе БАМа через год? Кого через два? Кто дойдет до своего первого поезда и кто из этих ребят станет почётным пассажиром первого поезда по всей Байкало-Амурской магистрали? Наверняка, с некоторыми из них он уже познакомился по пути следования...
Приглянулись двое. Один невысокий, чернявый паренек из Владимирского отряда. И его фамилия запоминающаяся – Аксенов. Только, конечно не Василий – Вячеслав. Этот, точно, станет ...его коллегой – транспортным строителем и прославит своё имя. К отправлению эшелона он почти опоздал. Но смёл все преграды и сумел-таки впрыгнуть на подножку последнего вагона отходящего состава... Есть у парня стержень... Всю дорогу незаметно ехал на третьей багажной полке... А другой новый знакомый ночи в пути коротал на нижней полке. Был он шумным, веселым, заводным. И фигурой высокий, мощный – совсем непохожий на Аксенова. Он сразу выбился в лидеры – Бондаря Сашу ещё в Киеве выбрали командиром украинского отряда. Один из немногих, кто имеет опыт строительства железной дороги. И с Восточной Сибирью уже познакомился: после железнодорожного техникума успел поработать на Нижнеудинской дистанции пути...
На усть-кутский перрон ступила половина отряда, триста парней и девушек из Ленинграда, Украины, Грузии, Армении, Воронежской области и других регионов страны. Зеленые униформы, с красочными эмблемами и яркими значками. Звучали незнакомые слова названия будущих станций: Таюра, Ния, Киренга, Улькан, Кунерма. На конечной станции Лена отряд поджидало несколько ошарашенное руководство города.
Мы долго думали, как назвать поселок, в котором вы будете жить. И решили: пусть первый бамовский поселок будет называться Звёздным, раздалось с импровизированной трибуны. Журналисты удивленно вскинули брови: не оговорился ли уважаемый выступающий, как его Александр Канаталец, председатель Усть-Кутского горисполкома? Есть же Звёздный – городок космонавтов. Зачем стране столько Звёздных? Скептические взгляды корреспондентов перехватил невысокий паренек из Орловской делегации:
Ну и что? Это вон где – под Москвою... А здесь, на Таюре, будет наш, таёжный, Звёздный, сказал он круглолицему радиожурналисту, к которому все обращались почтительно – Максим.
– Туда только три месяца назад прибыл первый десант базового строительно-монтажного поезда № 266, продолжал оратор. Но обживать эти таёжныё места предстоит вам. И одновременно прокладывать просеку, которую уже ждут, чтобы начинать отсыпку полотна под магистраль, механизаторы...
- Даёшь Звёздный! - крикнула девушка в отрядной униформе. Строй разразился горячими аплодисментами, криками «Ура!» Общее возбуждение передалось и корреспондентам. Они открыли свои блокноты, сделали короткие пометки. Речи на всем протяжении следования эшелона специального назначения были удивительно похожи. «БАМ – Это продолжение Днепрогэса, Магнитки, Целины... Мы уверены, вы оправдаете... Желаем вам...» По мере углубления в просторы Сибири, список славных дел комсомола возрастал: Абакан – Тайшет, Хребтовая – Усть Илимская, Братская ГЭС... Но вот на импровизированную трибуну вышел невысокий чуть сутулый человек. И тотчас по рядам прибывших в специальном эшелоне пронеслось: «Сахно, Сахно... Он зав поездом...»
Завтра, максимум – послезавтра, вы выйдете на просеку, на строительство жилых домов, примитесь за обустройство посёлка... Работа предстоит большая. Будет трудно, очень трудно – едете вы в необжитые места...
Невысокий коренастый мужчина, стоящий недалеко от микрофона, слушая оратора, наклонил голове к стоящей рядом женщине: «И все-таки поселок должен иметь местное название... Почему бы не оставить: «ТАЮРА»? И красиво, и от местного корня...» «И тогда мы запутали бы всех почтовиков... На какую Таюру – новую, старую вести письма, посылки?!» «Новая Таюра» – тоже неплохо звучит...»
А сейчас не будем терять драгоценное время, - посмотрев вверх, строго сказал оратор. Он показал куда-то вдаль... – В Звёздный, товарищи, сейчас ведёт только одна дорога – воздушная. В путь, товарищи!
Кажется, Ида Александровна, ваше предложение проходит, вздохнул коренастый мужчина. Сопки, сосны, реки, звёзды... ... и романтика...
Ну, не только это, Иван Алексеевич... Для этих ребят, да и не только для этих – для всего поколения пробил звёздный час... И мне кажется, для нас с вами тоже... Впрочем, мы скоро всё это не только увидим прочувствуем... Вон, посмотрите, что делается!
В это время, поломав строгие шеренги, бойцы отряда окружили только что сошедшего с трибуны человека, и подняли его на руки. Загремело ликующие. «Ура!», «Звёздный!», «Да здравствует магистраль»! «Даёшь БАМ!» Завтра, максимум послезавтра они станут лесорубами, плотниками, а кое-кто и технику получит... Если кому и удастся зайти к Сахно, то уже как к начальнику. И то, если не поможет ни бригадир, ни мастер, ни начальник участка... А сегодня – вот он, рядом! Поезд, митинг, даже объявленные вертолеты – это всё для них, потому что они сегодня именинники! Ура! Сегодня они могут делать всё, что захотят. А как они всё это будет делать, зависит от степени воздействия на них различных субъектов и обстоятельств... Звёздный, небо это круто! То, что надо! Это, как в песне: «А в этот край таёжный только ...самолетом можно долететь!
- Качать Петровича, ребята! - вырвался ликующий призыв.
Сахно подняли на руки и во всю мощь нетронутого молодого энтузиазма качнули. Сахно, балансируя руками, взлетел в воздух, но невысоко. Парни ещё плотнее сгруппировались, выставили пружинистые руки и – ррра-а-аззз подбросили сильнее. Со страхом оглядывая удаляющийся перрон, начальник думал о своей руководящей должности. Он успевал при каждом новом взлёте и подкорректировать действия своих будущих подчиненных, и подумать о вертолетчиках в аэропорту, которые, наверное, уже разогрели двигатели своих винтокрылых машин. В четвёртый качёк бойцы вложили весь запас накопившихся в дороге желаний... Сахно взвился так высоко, что даже зажмурился: в жизни никогда не приближался так близко к звёздам, как в этом свободном полёте.
- Уроните, черти, костей не соберу!
Драгоценного начальника не уронили. Но на этом незапланированные действия не завершились. Петра Петровича бережно поставили на асфальт и стали... раздевать...
- Эге, что вы, делаете, черти? – изумлённо вскричал начальник... Он замахал руками, противясь действиям своих будущих работников – но сил для сопротивления у него явно не хватало. Тогда, апеллируя к трибуне, он поднял вверх руки. Но никто и не подумал шевельнуться. Первый секретарь горкома партии Панчуков, и другие встречающие дружно и важно улыбались и аплодировали: происходящее на перроне им нравилось. А тем временим, сняв с начальника плащ и пиджак, бойцы ударного отряда принялись стаскивать с него ...штаны. Это уже слишком! Начальник принялся энергично отбиваться, ругаться...
- Вы довозитесь, черти: вертолеты в Звёздный улетят, а вы останетесь тут, с моими ...штанами!
Последний довод оказался действенней самых крепких выражений штаны Сахно оставили в покое. Но плащ и пиджак не вернули – вместо них облачили полюбившегося начальника в фирменную отрядную курточку.
Взволнованны были не только будущие строители журналисты и штабисты спецэшелона. Их, кажется, было не меньше, чем самих бойцов отряда... В редакции, в ЦК ВЛКСМ полетели очередные репортажи и осторожные сообщения: «Палаточный городок на митинге решено назвать Звёздным»...
Но пока возились с «сахновыми» штанами, погода в самом деле испортилась...
Воздушный мост начал работать только на следующий день...
Тайгу, сопку и всё, что находилось у таёжной стрелки рек Таюры и Нии, бойцы отряда увидели из иллюминаторов вертолетов. Вертолетов было много. Каждый брал по 24 человека и взмывал в воздух. Пересиливая гуд двигателей в салонах МИ-8, стоял нетерпеливый гул.
- Смотри, смотри река!
- Это Лена...
- Сколько леса – конца края не видно!
- Вот оно, зеленое море тайги!
- Приготовьтесь, братцы, сейчас будем десантироваться!
- Гриша, а как это - «десантироваться»?
Эти слова круглолицая большеглазая девушка прокричала на ухо сидящему рядом невысокому пареньку с пробивающимися рыжеватыми усами. Девушка прижимала к груди большой портфель, в котором были самые драгоценные вещи, которые она взяла из дома, что остался в далёкой Мордовской деревушке Пурдышки. На коленях её спутника лежал туго набитый абалаковский рюкзак...
- Сейчас нам выдадут парашюты, и мы будем...
- Гриша, я серьёзно... Как же спустимся на землю?!! Аэродрома-то там нет... Там только одна тайга...
- И причём большие деревья!
- Вот, вертолет там ...не сядет.
- Ну, ты-то, Тоня, должна представлять, что такое десант... Наверняка, там есть площадка. Вертолет зависнет над землей в метре, может в двух... Может выше... И мы начнем десантироваться...
- Ты хочешь сказать: прыгать?!!
- А что тут такого? На то мы и десант...
Большие глаза девушки от ужаса ещё больше округляются. Парень наоборот спокоен. Он очень серьезен и сосредоточен. Он из тех молодых людей, которые едва начав дело, уже знают, чем оно закончится. Он пустился в это авантюрное предприятие, чтобы не умереть со скуки. Испуг новой знакомой в его глазах вызывает искорки смешинок. Он с трудом сдерживает свою весёлость.
- Зачем, прыгать. Видишь в углу веревочная лестница... Сначала спустят её. А потом спустимся мы...
- Гриша, Гриша... За эти перекладинки… надо руками держаться!!!
- Само собой, Тоня, руками...
- Гриш, а Гриш, а как же ...у меня ...портфель... Тебе хорошо – у тебя рюкзак...
- Придется, Тоня, портфель выбросить...
- То есть, как – вы…бро…сить? Куда?
- Туда - в люк...
- Так разобьётся же...
- Книги не разбиваются! И потом, там мягко – болото...
- Болото?!! Они же размокнут!
- Не паникуй! Летчики эту местность знают. Снизятся, где посуше... Потом слезешь – подберешь...
- Смотри, Гриша, уже речка...
- Это, наверное, Та…Юра.
- Та…юра? Тая и Юра... Какое красивое название!
- Да, многообещающее...
- Ой, снижаемся...
- Да, ты не робей, Тоня...
- Ой, Гриша, смотри-ка палатки...
- Какие ещё палатки?
- Обыкновенные... А вон, вон гляди, гляди – и дом какой-то стоит...
- Какой дом?!! Говорили же: высаживаетесь... в необжитой тайге! Опять обманули?!!
Вертолет все ниже. Тайга – сосны, ели, сквозь кроны которых мраморными прожилками белеют березовые стволы, уже не внизу – по сторонам и даже вверху. Салон мягко качнуло, моторы затихли. Люк распахнулся, и все первое, что все увидели дощатая площадка, по краям которой стояли люди. С кинокамерами, фотоаппаратами, знаменами и даже - с матрасами... Какой-то бородатый человек распростёр к девушке объятья, но она уклонилась от горячего приветствия, выставила руку. Бородач поддержал Тоню за руку – и по легкой дюралевой лестнице, которую выбросил бортмеханик, она сошла на дощатую площадку... Правда, за пределами деревянного настила шаги давались не так легко – ноги вязли в оттаявшей земле... За спиной снова загремели вертолётные двигатели. Винтокрылая машина, которая только что высадила очередную группу бойцов отряда, круто задрав хвост, пошла на взлёт. Через минуту – тишина. Только земля весенняя чавкает под ногами, и чуть колышутся под ветерком хвойные кроны окружающих деревьев. Метрах в стах от настила группа останавливается.
Вот мы и пришли, сказала провожатая голубоглазая женщина в фуфайке. – Это …ваши дома... Выбирайте...
- Ой, это те же палатки, которые мы там видели, воскликнула девушка, всё ещё не выпуская портфель их рук...
Приверженец веревочных лесенок разочарованно вздохнул и пошел выяснять, в какой ему придется ночевать...
Подруги заглянули в одну палатку, в другую. Они были уверены, что внутри-то палаток быт свой они наладят сами... Но, оказывается, их и тут опередили. Новенькие брезентовые квартиры и внутри начинены до иголочки. В центре – железная печка и свежевыструганный длинный стол. Выстроенные в два ряда – по десять с каждой стороны – стоят заправленные койки. Рядом, как часовые, голубые тумбочки. На одном из столбов, которые поддерживают шатер – зеркало, на другом полочка с аптечкой.
Изучая палаточный интерьер, одна девушка вдруг растянулась на кровати.
- Мне нравится здесь, у печки.
- А мне лучше у этого окошечка!
- А мне у этого! забегали по палатке девчата.
Курносая, с кудряшками, девушка тряхнула головой.
- Ну вот, и клеёнка ...знакомая. Как у нас, в Саранске! Девчонки, мы же ...дома!
Полюбовавшись узором на клеёнке, девушки вышли наружу, огляделись и ужаснулись.
- Девчонки, а как узнавать палатку будем?!!
- Ой, и правда: все палатки ...одинаковые...
- Так ...по счету... Мы какие с края?
- А ну-ка ночью собьемся... и ...?!!
- Ой, ...и к пацанам...
- Ух, ты – к пацанам!!!
- Или, хуже пацаны заблудятся?!
- Как это – «хуже...»?
- А так: мы-то неодетые...
- Они что, не поймут, что не в свою палатку завалились?
- А как понять – в палатках тоже всё одинаково.
- Так мы скажем: «Заблудились, мальчики...»
- А кто скажет: все спим?!
- Ой, девочки, так как же?!
- Должны же они увидеть – девчонки спят!
- Как увидят – темно же! А кто – только на ...ощупь ...можно...
- Что – «можно»? И как это – «на ощупь»?!!
- Ой, девчонки... прыснула стройная девушка из Северной Осетии.
- Они ж тогда... всё время палатки путать будут...
- Девчонки, я придумала! – тряхнула кудряшками Тоня из Саранска. Она достала откуда-то баночку с красной краской... – У кого кисточка?
Из палатки вышла с табуреткой, и стала прямо по брезенту над входом писать. «Дев-ча-та» по слогам читали ее новые подруги. «Вот мы и до-ма».
Подошел рослый красивый парень из Ленинградской делегации. Обошел палатку, похвалил:
- Здорово придумали... А мы хотели, как на улице номера... Девчонки, а кисточка не освободилась?
Через полчаса зеленые брезентовые палатки начали покрываться синими, красными, желтыми пятнами, извилинами – началась расписная эпидемия. «Ты будешь первым, не сядь на мель. Чем крепче нервы, тем ближе цель...» написали целеустремленные воронежцы. Кто-то вывел: «Прежде чем войти, подумай, нужен ли ты здесь». Кто-то вспомнил далеких предков: «Купеческие сынки». Здесь решили произвести на новых друзей очень глубокое впечатление: “Per aspire ad aster “ а ниже – перевод с латыни: «Сквозь тернии к звездам...» Были здесь и сальные намеки: «Орловские рысаки». Но все-таки надписи хоть и встречались вызывающие, они отражали настроение первого дня, впитывали в себя синеву майского неба, медь стволов окружающих палатки сосен и стремительный бег прозрачной речки, на берегу которой раскинулся палаточный лагерь. Даже названия рек – Ния, Таюра - завораживали слух неожиданными сочетаниями звуков... К тому же на острове, который находился в устье реки, обнаружили прекрасную полянку. Невысокий, крепко сбитый паренек из Орловского отряда тут же вернулся в палатку, вытащил из рюкзака с пожитками надутый волейбольный мяч, после чего рюкзак уменьшился ровно наполовину, и помчался с мячом на остров...
Если мы вспомнили клеёнку, аптечку, мяч и некоторые другие незначительные подробности, следует еще раз подчеркнуть главное: погода, как сегодня, была прекрасной... Над Звёздным кружили вертолеты. Весенняя тайга улыбалась, источая заманчивые незнакомые запахи. И все молодые люди, делающие на этой земле первые шаги, дышали полной грудью...