Мы познавали жизнь тогда в кино
На простыне растянутой веревкой.
Еще не продавали эскимо –
Колесик мы облизывали ловко.
Пред нами открывался странный мир,
Еще войной прикрыты были очи.
И не вкушали мы еще пломбир
В той нашей жизни не один был прочерк.
Мы видели каникулярный Рим,
Мансарды бесподобного Парижа.
Смущал ли декорационный грим?
Нет, не смущал, и мы смотрели трижды.
Я помню страшно умного слона,
Хранящую сокровищницу кобру,
Сверкающих камней – брильянтов гору.
Гадали: танцовщица – он? – она?
Мы Травиату знали наизусть
В Паяцах мы любили Тито Гоби.
Кинотеатр не бывал там пуст…
Сухуми, рядом улица Лакоба.
И зависть друга, с кадрами альбом –
Мне их дарил по случаю механик.
Из-за обрыва ленты, мы потом
Его во всю прыть сами распекали.
Особенно считался ценным кадр,
Где поцелуй, распахнутая шубка
На голом теле – это больше – это фарт,
То увлеченье было не на шутку.
Перебирал коллекцию не раз
И помнил фильм в деталях, ты не сетуй –
Иное увлечение сейчас –
Трехчасовые видеокассеты.