личному апокалипсису – ура
снаружи не видно рухнувших лабиринтов
девочка-память товарища Бродского
тиснет на майку принт и
будет разгадывать надписи во вчера
раненым минотаврам – всегда салют
слёзы их терпкие, как беда, которая не стряслась
девочка-память ломает в который раз
свой карандашик
сделав, как я велю
город внутри – почти уже завершён
в смысле, разрушен,
то есть – пора свалить.
будь нецензурен и – господи, данке шён –
больше не прозорлив
взгляд зеленеющий скрыв
предрассветной мутью
кутаешь шею в мокрый от крови шарф
с многоэтажек падают люди
катастрофически не дыша