С каждым днем всё декАбрее и зимей.
Бог скупится на снег, ЖЭК скупится на обогрев,
Превратив нас в рабов старых кухонных батарей.
Этот город – почти Вифлеем: что не дом – то хлев.
Те, кто нам обещал и елей, и мирт,
Приказали искать сострадания в словаре.
Панацея от чувств и предчувствий – палёный спирт –
Прожигает мне мозг, оседая в его коре,
Прижигает, как ранки, сочащие алый сок,
Дуги губ и искусанный нервный рот.
Я съедаю от сердца огромный живой кусок,
И иду на балкон курить, как на эшафот.
Сколько их, неусыпных больных любовей,
Никотиновых фей, окрестивших тоску родством,
Опустилось на плечи и ношею тянет воловьей.
То-то мне и подарок на светлое Рождество.
То-то мне и охапка седых бессонниц –
Наслаждайся, мол, временем, благо, его – вагон.
Этот шум в черепной, точно топот небесных конниц,
И таблетка под утро, желанная как патрон.
Я стираю из памяти свой предрассветный пост:
Отраженье в экране – усталый, похмельный Халк.
Я ложусь, как побитый пес, поджимая хвост,
На пустую кровать – мой прижизненный катафалк.