А в это время, в нумерах,
Виновники сошлись друг с другом.
Без денег, но при сюртуках.
И преферанс им стал досугом.
Игрок учуял игрока,
по зову крови и чего-то….
О чём лишь ведает душа –
и разразилась тут охота!
Колода в опытных руках,
металась фурией азарта.
И подступал минутный страх,
когда вскрывалась не та карта.
Но жажда испытать судьбу,
над сдержанностью побеждала.
И снова ставка на кону –
лучом надежды трепетала.
И уж, в который раз свеча,
на стол последний взгляд бросала.
Её величество игра –
страстям покоя не давала!
Зачем пороки ворошить,
и тем ли душу я утешу?
Но вдруг раздался в дверях стук –
посыльный передал депешу:
(для господина Хлестакова
инкогнито, из Петербурга:
«- Любимый, едет ревизор!» -
и подпись: жена драматурга).
Здесь Гамлет даже бы умолк!..
Когда б ему жена Шекспира,
как панацею от всех склок,
поведала, что та рапира,
которой будет фехтовать
с Лаэртом, в замке, в пятом акте –
отравлена, ядрёна мать,
Шекспиром с королём в контакте!
Племянник так им надоел,
что видеть больше не хотели.
И, если б в Англию уплыл,
они и там его уели!
А так Лаэрт – образ врага,
и сатисфакция на деле.
Конечно, пострадает зря.
Просчёты не предусмотрели!
Пора и нам кончать игру,
чтоб не пошёл сюжет насмарку!
Удержишься ли на ветру?
И Хлестаков берёт ремарку:
«- О, досточтимый господин!
Поскольку мы с вами друзья,
донёс мне аноним один:
нам оставаться здесь нельзя!
Из Петербурга ревизор
спешит с ревизией в округу!
И потому лечу в Тамбов!»
«- А мне дорога на Калугу!
Давненько не был в тех краях.
Купцы на карты-то не падки.
И перед кем-то там в долгах –
да с памяти ведь взятки гладки?»
(И это только, лишь, пролог….
Опять пути ведут к театру.
Так подведём всему итог,
и разыграем нашу карту).