предыдущая страница
http://www.stihi.ru/2011/12/20/440
– ...Да собственно и всё на этом.
На том я кончу свой рассказ… –
за эти десять лет из глаз
её впервые слёзы следом
словам, хранимым в тайне, лились;
но это слёзы очищенья –
не те, что требуют прощенья! –
совсем не те, что появились,
чтоб вызвать состраданье, жалость …
(Хотя и в этом крылась малость.)
«Гнойник» прорвался в дикой боли,
и весь скопившийся объём,
что в гнёте сдерживался в нём,
теперь вдруг ринулся с неволи.
Без жалости разрыв раздвинул
и, тронувшись, пошёл лавиной:
сильней, быстрей, неудержимо,
без принужденья, без нажима.
И выпроставши в бесконечность,
потом в свою уходит вечность
и там теряется беспечно –
в бескрайне-звёздном «пути Млечном»;
освободив ей сердце, плечи –
оставит девственность души.
И только в той уже тиши:
очищенной – почти пустой! –
наивно-детской и простой
могла лишь заново родиться
(к чему пытаемся стремиться)
та искра Божья в вольной сути,
что не сокрыта ширмой плоти:
где – нет ни «если», нет и «вроде»,
а знают: «есть – и вечно будет!».
Когда-нибудь видали чудо?!
Она преображалась: взмах! –
и на виду, прям на глазах,
краса бралась невесть откуда.
И чистота души раскрыла
ту бездну, словно покрывало.
(На двадцать лет моложе стала!!!)
И мёртвое опять ожило.
И постепенно обретая
тех старых-новых качеств силу,
(казалось бы, неповториму),
но, несомненно, обитая
уже лишь в ней, её вдыхая
и чувствуя её влиянье,
как некое в пути сиянье,
ведомое в кромешной мге –
отнюдь! – не в том «кошмарном сне»,
где «сослепу», дорог не чая
брела, себя не замечая
и отвергая сущность дней,
а в абсолютно прежнем виде,
в том, изначальном: до пропитья! –
красы и гордости своей.
* * *
Там ржачка, визг и встреч волна;
базар-вокзал, народу тьма –
там, на платформе кутерьма.
Вдали, поодаль, люди кряду
снуют повсюду даже рядом,
но с нею встретились мы взглядом:
одно увидели решенье,
обоим ставшим в утешенье.
Она смутилась, но потом
в беспечном облике златом
(её распущенных волос,
в алмазном блеске капель слёз)
с улыбкой детства полной
бутылку взяв безмолвно,
подняв рукой на солнца свет
почти что полную вина;
затем другой рукой она
схватила пачку сигарет –
с необычайной прытью вкратце
в задор порхающего танца
их аккуратненько втолкнула
под суматошный ропот гула
в стоячий мусорный сосуд –
на этом им был кончен суд.
И встало время, вид застыл –
менялись медленно холсты,
как бы стелились друг за другом
неторопливо и по кругу,
здесь зарождая свой пейзаж:
ни тех, ни этих и не наш.
И в этот миг легко так стало!
И всё понятно наперёд.
Распалась грусть, растаял гнёт,
тревоги в сердце мало, мало …
Почти что нет!.. Всего лишь столь,
чтоб не терялись ощущенья
того всего благоволенья
и не вернулась снова боль.
Нам не хотелось лишних слов,
ни охов-вздохов бесполезных,
ни реплик глупых, но любезных …
и никаких других оков.
И вспомнился тогдашний вечер
с очередною нашей встречей,
когда шептались вне «хлопот»,
смотря на звёздный небосвод.
И помнится!.. Клялись мы оба
своею дружбою до гроба,
но детские те обещанья –
нет! – не таили предвещанья.
Тем более не обязали:
ни в чём – ничем! – мы это знали.
Но, тем не менее, сейчас
тот вечер, по исходу лет,
в круговороте разных бед
предстал знамением для нас.
Мы взялись за руки вдвоём,
как в милом детстве том своём.
Не видя светский бурный свет:
прохожих, служащих и ждущих –
вокруг стоящих и снующих.
Неся свой искренний секрет,
мы шли с открытою душой,
казалось, юные собой
и Бог простил нам прегрешенья,
воздал нам путь благословенья;
я ощутил тот сердцем знак.
Со стороны ж смотрелось так.
Сюжет представьте в тот момент:
в костюм одет интеллигент
(спортивный вид, побрит, ухожен …)
а рядом с ним – о Боже! – кто же?
На что она идёт похожа?!
Красавчик шёл походкой строгой
с бомжихой грязною, убогой.
И пусть в нелепом её шаге
читался лёгкий тон отваги,
притворный там какой-то штрих
в глаза бросался каждый миг;
пускай смотрелся – жуть! – не к месту
её неловкий «детский» шаг –
смешно, корявенько, не так –
как ходят гордые невесты.
Старательно пусть ставит ножку
и в том искус заметен редкий
(несущий привкус правды едкий)
всем говоря: «Не понарошку!».
Она вернёт свою походку,
изящность, грацию движений …
Им хватит всяческих терпений
нести бесценную находку.
Теперь, открытые врата –
нетронутой дорогой манят.
Поверь! Не скажут:
– Ой, не та!
Судьба их больше не обманет.
* * *
Сейчас смотрели все на нас
и всяк по-своему судили,
как мы дуэтом уходили,
ведь каждый свой имеет глаз.
Одни хихикали, чуть прыснув,
«вон те!» – смеялись словно дети,
а там плечами жали третьи
и кто-то, хохотом вдруг брызнув,
вертел свой палец у виска …
И нет таких – кому б близка
была бы мысль среди спесивых,
что видит в этот миг счастливых
причём счастливых самых-самых!
(В России иль каких-то странах.)
… И только лёгким шумом листьев,
кружащих в танце – шустром твисте,
пытался нашептать – что рад! –
унылым людям листопад …