Ну, а театр вовсю кипит.
И разрываются софиты.
И режиссёр на всех ворчит,
ногой пинает реквизиты.
Анна Андреевна в слезах:
«- Обои только что сменила!
В весёленьких таких тонах:
и чем же я не угодила?
Да, Иван Александрович,
как сурок спал и удивлялся:
«- Вокруг, такая тишина,
как будто дома оказался.
Я из тамбовских» - говорит:
«- Поместье у отца большое.
Там целый день эхо стоит.
а здесь, ни шума, всё в покое».
«- Какой Тамбов, какой отец?
Такого нету разговора!
А сервировка, наконец?
Нет, нам не избежать позора!»
«- Сервиз в гостинице взяли,
а там заезжие гусары…
Конечно, не уберегли,
но ко всему найдётся пара.
Зато расцветка, какова
и зажигательно играет.
И, чтоб туда не положил,
враз аппетит-то нагоняет!
И коль зашла речь о еде,
то смету надобно поправить.
Маша с сиротками придут –
гостей с прибытием поздравить.
Затем, конечно же концерт –
готовились серьёзно крошки!
И тут бы хорошо десерт
дополнить фруктами, немножко?
Да и с собой, пожалуй, дать –
они карманы не оттянут!
Когда ещё гостей-то ждать?
А так сиротки и помянут!»
«- О, Господи! Да вы в уме?
Какие поминки, гусары?
Сиротки?.. Зрители в фойе!
А мы разводим тары-бары!»