С детства я был рьяным реалистом,
В этом жизделась моя опора.
Рисовал я главного марксиста
Мелом на некрашеных заборах.
Все заметили, что есть талант во мне,
И окончив творческий ликбез,
Рисовал я днями и во сне
Мужиков с кувалдами и без.
Но настали времена другие,
Стал не нужен партии наказ,
На призывы стали все глухие,
Пришлось писать картины на заказ.
Ставлю холст, а настроенья нет,
Записал все краской серою,
Не могу в душе найти ответ,
Что хочу, и наливаю первую.
Вроде все, как и у всех,
Даже нагадали жизнь долгую.
Только все это собачий брех,
Я налил вторую себе, полную.
И на горизонте вспыхнул свет,
Где-то в облаках пробился лучик.
Я тогда плеснул еще,
думал, что поможет, будет лучше.
Не закусывая взял я в руки кисть,
Взгляд скользнул по всей моей палитре,
Захотелось описать всю жизнь,
И пришлось допить мне всю пол-литру.
Разбросал я краски по холсту,
Как когда-то камни Бог- хранитель,
Но чего-то не хватает мне,
Ну не пить же хренов растворитель.
Волновался, плакал, ногти грыз,
От натуги похудел в лице,
В общем "дописался" вдрызг,
Что мелькнула радуга в конце.
Утром встал, а голова болит,
От мыслей от творческих все значит.
Хорошо, что за холстом своим
Четвертушку я успел заначить.
А в картине все сюжета нет,
Зато краски ярки цветом чистым.
Стану на закате своих лет
Я заядлым импрессионистом.