На Рождественского и Смелякова

Владимир Грикс
  От Омега к Альфа (от не Рождественского  к не Смелякову)

Перестали говорить по-советски.
Ах!, какой был язык.
Пролетарский, вселенский, крупский.
Барином командовал им мужик.
И мужиком командовал барин.
Джугашвили, скрябины, бронштейны.
Выгнали мужика в сени,
Осенили: "ЖИВИ ТУТ!" - ленин.
Заведёшь коровёнку - отдай!
Деревце с яблочком - срубай!
Ни одного отстающего рядом!
А иначе - не по пути.
Мы тебя тормознём умело.
Хочешь петь - заставим плясать.
Ножек нет - запляшешь и смело.
Никуда не денешься "...ДЬ!"
"Не хвастяйся усердием.
А жизнь перетерпи".
Четыре поколения
Терпели в том пути.
Приказали - задолдонил.
Вверх полез и низ забыл.
Где отец твой
Жил и прожил.
Пострадал и полюбил.
Походил по половицам
Милого родного дома.
В люльке покачал тебя,
Озорного, удалого.
Ты забыл родимый дом,
А живёшь в одной столице,
Сладко ешь и крепко спишь.
Без печали веселишься,
Семь почти десятков лет.
Говорили по-советски.
"Зло и мудро дураков рязя,
На размашистом рассвете".
Домахались до погоста,
Отнесли туда Страну.
Получилось слишком просто,
До сих пор я не пойму.