Мои руки по локоть в горячей твоей крови,
Моё сердце по горло скованно сонным льдом.
Мои губы прижаты к рассечённой твоей брови,
Кто не понял «сейчас» - не сумеет простить «потом».
Мои пальцы по струнам – лёгкие, как перо,
Мои ногти по шее – острые, как клинок.
Ты не выиграешь, Грешник, поставив сейчас на добро.
По щелчку моих пальцев – любой у моих же ног.
Мои губы по коже – мягкие, как атлас.
Мои слёзы по коже – мёртвые, как стекло.
И ты видишь всё это, будто бы в первый раз.
Ты не выиграешь, Грешник, поставив сейчас на зло.
= =
Если кожей коснуться боевого клинка – кто-то может и не проснуться. Далека от веры твоя рука, в мыслях только «заставить их всех заткнуться».
Если пеплом коснуться багровой раны – то может быть станет страшно. Ты спокойно бросаешь свои диваны и идёшь. А куда – неважно.
Если ухом прижаться к горячей груди коня – ты услышишь и жизнь, и муки. Ты попробуй просто не забывать меня, жар крови, ледяные руки.
Если впиться клыками в горло раз - не забудешь вкуса и за века. Требуешь: зуб за зуб, да и глаз за глаз, чтобы кровь не сходила с боевого клинка.
= =
Тонкие губы ласкает мороз декабря;
Тонкие взгляды направлены вдаль и ввысь;
Тонкие грозди рябины огнём горят;
Хрупкие мысли прошепчут: «Родной, проснись».
= =
Мои строки по мыслям – да кто бы подумать мог,
Мои взгляды по нитям, безвкусные, как рабы,
Стоящие у порога моей избы
Настоящего, перед выбором трёх дорог.
= =
А улыбка на маске тает,
Как лавина, но там, внутри,
Всё замёрзло и умирает
В минус двести семьдесят три.
Правда, только приходит нежность,
С губ сорвётся «Тебя люблю»,
В сердце, гулко и неизбежно,
Ближе будет уже к нулю.
А когда умирают маски,
Дав свободу души морям
Слушать буду со смыслом сказки,
Гладя пальцами по кудрям.
Дже. М.
Моему близкому другу Андрею М. на день рождения.