Когда года чело возьмут в осаду
И луг красы траншеи испещрят,
Все сорок зим тоску представят взгляду,
Порвав в лохмотья юности наряд.
А если спросят – где твой облик краше,
Богатство дней, что прожиты тобой?
Сказать, что всё в глазах твоих запавших,
Было б стыдом, пустою похвальбой.
Куда достойней, если, улыбаясь,
Ты смог ответить: "Вот ребёнок мой –
Со мною схож!" – оправдывая старость,
Наследника любуясь красотой.
Как будто ты, старик, быть юным начал,
Почуяв кровь остывшую гор`ячей!
When forty winters shall besiege thy brow,
And dig deep trenches in thy beauty's field,
Thy youth's proud livery so gazed on now
Will be a tottered weed of small worth held:
Then being asked where all thy beauty lies,
Where all the treasure of thy lusty days,
To say within thine own deep-sunken eyes
Were an all-eating shame, and thriftless praise.
How much more praise deserved thy beauty's use,
If thou couldst answer, 'This fair child" of mine
Shall sum my count, and make my old excuse',
Proving his beauty by succession thine.
This were to be new made when thou art old,
And see thy blood warm when thou feel'st it соЦ
Переводы других авторов можно посмотреть на страничке:
хттп://shakespeare.ouc.ru/sonnet-2-ru.html