Седьмое доказательство.
«Да, да, представьте. Вот так тогда и было!
Мне можно смело верить, бо исключён склероз!»
Они, очнувшись вдруг, смотрели вкруг уныло:
«А на дворе-то вечер!» - воскликнул Берлиоз.
Понырев же Иван (меж строк опять заметим,
Что так вот, по фамилии, никто его не звал:
Бездомный много чаще! А почему? Ответим:
Под псевдонимом этим писал и издавал)
Иван и не пытался скрыть робость и смущенье.
Неловкость явно чувствовал, словно уснул и спал…
«Гипноз какой-то, что ли, иль морок, наважденье.
Я, что, один всё видел и чувствовал, слыхал?»
Но о себе самом судил он всё же трезво:
Придумай вот такое – вручили б соц.труда!
Кружило вдохновенье, но не настолько резво,
Случались и удачи… не часто… иногда…
Но коль не сон, то – что? Мозг мучили вопросы.
В попытках разобраться ответ не находил.
А вечер рассыпал по травам чудо-росы,
Ступив на Млечный Путь, вразвалочку ходил.
А Берлиоз меж тем вёл диспут с «иностранцем»,
Цитировал по памяти Писание ему…
Мерцали фонари во тьме протуберанцем,
Окрашивая радужно Москва-реки волну.
Столица от трудов спокойно отдыхала.
Гуляли всюду парочки, журчал девичий смех.
Проблем вот этих двух, конечно же, не знала,
Не выделяла вовсе хоть как-то изо всех.
«Рассказ ваш интересен и даже чрезвычайно,
Но, в сущности, придумка, ведь доказательств нет!
Нигде среди Евангелий не отыскать случайно
Хоть слово подтвержденья, хотя бы слабый след!»
«Профессор» усмехнулся: «По меньшей мере, странно!
Кому же, как не вам, про это лучше знать,
Что именно средь них, написанных туманно,
Реалий исторических захочешь - не узнать!»
Бездомный молча слушал, в беседу не вступая.
Один из двух настаивал, второй всё отрицал.
И вдруг «профессор» громко: «Я это точно знаю!
Откуда? Был там лично, и видел, и слыхал!
Однако попрошу, чтоб никому ни слова –
Секрет меж нами, тайна: вот только я и вы!»
На это Берлиоз как вскрикнет бестолково:
«Как долго гостем будете, любезнейший, Москвы?»
«Я только что приехал. Вот в данную минуту!»
С тем озаренье свыше к приятелям сошло,
Возможным уже стало расшифровать всю путу:
Он просто сумасшедший! Однако повезло…
То ли уже с таким диагнозом приехал,
Но, может, что и спятил об этом дне, вот тут…
О чём бы расспросить за так, за ради смеха?
«Один вы в гости к нам? А дома скоро ждут?»
«Профессорский» ответ был горечью окрашен:
«Один, один, один! Ах, я всегда один!
Но мой путь одиночества удобен и не страшен,
Поскольку где бы ни был – себе сам господин!»
«Но, где же ваши вещи? В гостинице. Наверно?
Вы где остановились?» «Отвечу так: везде!
Но поселюсь, решаю, у вас уже… да, верно!
В квартире вашей лучше, пожалуй, как нигде!»
Подобное услышав, вздохнули с облегченьем –
Один и два на этом совсем легко сложить…
Вот надо же, скажи… такое помраченье –
На равных с сумасшедшим случилось говорить.
Как старший Берлиоз взял на себя решенье:
«Ты с ним тут посиди, я побегу звонить!»
«Да, да! Беги, конечно! Вот это приключенье.
Всё описать подробно потом бы не забыть!»
Примолкнувший «профессор» вопросом к Берлиозу:
«Я, расставаясь с вами, хотел бы прояснить –
Как дьявол, так и Бог есть, будут, без вопросов!
Что, дядюшке-то в Киев нам стоит позвонить?»
Вот, что на то сказать? Откуда он всё знает?
Про дядю, скажем, в Киеве? Скорее сообщить!
Пусть Там его проверят, точнее разузнают,
Там в миг его заставят всю правду говорить!
И ничего ещё не слушая уж боле,
Он потрусил рысцой туда, за турникет.
У самого уж выхода притормозил невольно –
Навстречу на дороге противнейший субъект.
Тот самый, что допрежь пригрезился от зноя,
Но не прозрачный вовсе, а как и все – живой.
Противные усишки, глазёнки с перепоя…
«Да, что это такое? К чему бы? Боже мой!»
Премерзко улыбаясь, накинулся с вопросом:
«Вам к турникету, что ли?» «Ах, отцепитесь, да!»
«На опохмелку дайте! – внезапно шмыгнул носом –
Куда же вы свернули? Пожалуйте сюда…»
Но Берлиоз не слушал липучку-попрошайку.
Рысцою к турникету в обход чуть подбежал.
Он презирал душой тому подобных шайку,
И никогда, бесспорно, рубля не подавал.
Хотел переступить, шагнуть уж за рогатку –
Из ниоткуда вовсе вдруг налетел трамвай.
Рука его скользнула и заюзила пятка…
Луна над головою висит, как каравай…
Пытался устоять, но нет – не удержался…
А колесо всё ближе… всё ближе… вот оно…
«Ах, зря я не поверил! – мелькнуло – Зря смеялся…»
Но через миг всё кончено, на веки… и – темно…