В этой подборке я собрала все свои переводы, сделанные
в 2009-2011 гг.
Ибрагим Юсупов разрабатывает темы, характерные
для восточных поэтов и для кавказских, в частности:
любовь к девушке, с которой он разлучен — «недостижимая возлюбленная»,
любовь к матери, любовь к родине, вера, дружба, горы, лошади…
В то же время его мироощущение, формирующее поэтическое кредо,
выходит за рамки Кавказа и Востока, поднимаясь на уровень
общечеловеческих ценностей и стандартов.
ИБРАГИМ ЮСУПОВ (1958–1982),
чеченский поэт, страница на Стихире:
http://www.stihi.ru/avtor/btother
Поэтическое кредо
ВРЕМЯ ПОСЛЕДНИХ ПОЭТОВ
Я к чернилам бездушно-темным
Каплю крови добавлю алой,
Пусть слеза изойдет со стоном —
Та, что пашню души питала.
Приведите меня к присяге —
Я скажу, что душою честен,
И доверюсь листам бумаги,
Что полны нерожденных песен.
Бренных мыслей осядет пена,
Я познаю свои истоки,
Потекут, словно кровь по венам,
По бумаге живые строки.
Я увижу родные лица
Тех, кто в мире загробном ныне.
И на скалах засеребрится
Неизбывной печали иней…
Мое сердце хранили горы
И дарили ему отвагу.
Пусть накопленное за годы
Ляжет знаками на бумагу.
Не покоя ища и неги,
А предавшись мечтам высоким,
Я увижу — на хмуром небе
Расцветут золотые строки.
И растопкою станут мысли
Для костра, что погас как будто.
И откроются сердцу смыслы —
Надвигается время смуты.
То последних поэтов время,
Кто в числе их — покажет время.
Но душевный накал утроив,
Я к чернилам добавлю крови.
1982
О любви
СНЕЖНАЯ РАЗЛУКА
Небеса, что готовы приникнуть к земле,
Держат только вершины высоких чинар.
Белым блюдцем Луна исчезает во мгле,
И кружатся снежинки — ниспосланный дар.
Ты тоскуешь в метель о зените любви,
Но разлуку в супруги, прошу, не зови!
Еще помнит равнин белоснежный покров
Письмена твоих легких следов.
И в разлуке, что мне испытаньем дана,
Ты сердечную боль исцеляешь одна.
Я — мятущийся ветер, ты — гордая синь.
Не остынь, я прошу, не остынь!
Вот и Ангел любви, что задумчив на вид,
Из снежинок он звезды для нас мастерит.
А следов твоих легких волшебную вязь
Снегири, изучают, резвясь.
Тишина, словно, вата, впитавшая звук,
Только сердце шумит на пространстве разлук.
И кружатся снежинки, искрясь и маня,
Словно саван седой, накрывая меня…
ХОЗЯИН ТОСКИ
Тоскливых дней унылый распорядок,
Недель ненастных мрачный горизонт.
А над селом, чей дым для сердца сладок,
Качнется неба сероватый зонт.
Пусть в поле бродит ветер, как крестьянин,
Подсчитывая свистом урожай…
Легла разлуки горькая межа,
Отныне я — тоски земной хозяин.
А на аллеях мокнущего сада
Удел деревьев лишь печаль и дрожь.
И шорох проливного листопада
На шепот твой отчаянно похож.
ТВОЕ СИНЕЕ ПЛАТЬЕ
Твое синее платье из сумерек соткано будто.
Засмеешься ли ты — зацветут на лугу незабудки.
Распахнешь ли окно — и раскинется сад благодати,
Я бы мог светлячком в нем летать, благодатью объятый.
В том саду на ветвях не айва созревает, не груша.
Это счастья плоды, а не веришь — так сердце послушай.
У тебя под окном благодать, ароматов безбрежность.
О тебе я могу лишь мечтать, не тая свою нежность.
ТЫ МНЕ НЕ ЧУЖАЯ
(Три варианта перевода)
1.Ты мне не чужая, нет.
Ты — в сердце рожденный свет,
Пронзающий море мыс —
Ты входишь в любую мысль.
Пусть будет до дна испит
Напиток былых обид.
По тропам страданий ввысь
Душа моя, поднимись!
Не быть мне с тобою — пусть!
Владыкой не станет грусть.
Разлуку длиною в век
Отмерит мгновений бег.
Пусть плесенью сплетен жив
Твой недруг, недобр и лжив.
Под пули тоски подставь.
Любви неподкупной сталь
И пусть мы разлучены —
В твои я проникну сны.
И если захочешь ты,
Сгорю на костре мечты.
2.Нет, ты мне совсем не чужая,
Ты в мысли проникла мои.
А в сердце, рассвет предвещая,
Восходит надежда любви.
Душа моя стала калекой,
По тропам страданий бродя.
Любовь — наш единственный лекарь
И к любящим будет добра.
Нас нити взаимоотсутствий
Увили подобно плющу.
Но свергнув владычество грусти,
Я мысли в полет отпущу.
Пусть злобой исходит завистник,
И плесенью сплетник покрыт.
Наш герб — благородный трилистник,
А верность — единственный щит.
Я выберу местом свиданий
Пространство несбыточных снов,
Где тая от нежных признаний,
Сгорю, коль прикажет любовь.
3. МОТЫЛЕК (по мотивам)
Ты никогда не станешь мне чужой,
Присутствуя в сознании незримо.
Взойдет рассвет над дальнею межой,
Взойдет надежда в сердце пилигрима.
Душа моя и ноет, и болит,
Наверно, от страданий надломилась.
Но там, где разрослась полынь обид,
Любви взаимной разольется милость.
Унынию души не уступлю,
И мыслям дам спасительную волю.
На шепот твой неслышимый: «люблю!» —
Вдруг отзовется сердце сладкой болью.
Не верится, что есть у нас враги
И что глаза кому-то зависть застит,
Но все ж от посторонних береги
Жемчужины несбывшегося счастья.
Нам место встречи изменить нельзя —
И в сны твои я проникаю снова,
Где, превращаясь в мотылька ночного,
Сгораю, на огонь любви летя.
О матери
ЯБЛОКИ РАДОСТИ
Нэна, как глаза ее раскрылись —
Моему приезду улыбнётся.
Там, где опасения селились,
Радостью наполнятся колодцы.
И в глазах, не ждавших перемены, —
Счастье, что не ведает предела.
Сколько радость-яблок вмиг созрело —
И на ветках, и в глазах у нэны.
НАС У НАНЫ СЕМЕРО
Нас у наны семеро — семь ветвей у дерева,
Дуют ветры с Севера, ветви гнут к земле.
Но не гнется дерево, покрываясь зеленью
И плодами сочными, в мыслях о тепле.
Нас у наны семеро — словно дни недели мы,
И хранит неделя нас, нанизав на нить.
Горести и радости только нА семь делим мы.
Даже если день погас — горя не избыть.
О родине
ЕЩЕ ОДНА ЧЕЧНЯ…
Пусть мне зима сулит снега и горы синих льдов —
Я только выше подниму вершины наших гор,
Пусть синий воздух мне дадут, пусть будет он везде,
Я к горизонту поспешу — раздвинуть горизонт.
И старых мельниц жернова по свету соберу —
Построю башни из камней, как возводили встарь.
И лес взращу, среди чинар опушка пусть лежит,
На ней чеченское село счастливое стоит.
И пусть Чечня живет в веках — я ей не изменю,
Но я создам в своих стихах еще одну Чечню.
РОДНИК ЛЮБВИ
Задремал в тумане остров Сахалин,
В этот миг, родная, ты приснишься мне,
О тебе тоскует твой печальный сын —
О Чечне далекой, горной стороне.
В службе и молитвах я колени стер,
Но в душе не гаснет мысленный костер,
Не предай забвенью, ободри меня,
Дай слова надежды, милая Чечня.
Заплету их в песни, ограню слова,
Я тебе покорен — только позови!
Пусть гудят метели здесь, на островах,
Не заледенеет мой родник любви.
ЗАПРЕТНАЯ МЕЧЕТЬ
Когда я в сердце возводил мечеть,
Вы стены клуба каменные клали,
Я позволял огню в душе гореть —
Вы мерзлотой сердца свои сковали.
Религия упреком мне была,
Что стала для меня основ основой —
Вы мелочные славили дела
В противовес Божественному слову.
Молитвы не услышал я от вас —
Вы лишь четверостишия шептали,
И в час, когда я совершал намаз,
Вы физзарядкой чресла разминали.
На том пути, что к истине ведет,
Вы потерялись, не увидев брода,
Презрев заветы древнего народа,
Что мост построил над пучиной вод.
К чему кричать «позор» нечистым, вам,
Ведь смысла не придать пустым словам.
Вам кажется, что я отстал от жизни.
И вы мне говорите с укоризной:
«Оставь средневековый этот хлам!».
Опять, опять невежеству неймется!
Но вам не опорочить мой ислам,
Что освещает душу, словно солнце.
И вот я мотыльком лечу на свет
Религии, что есть одна лишь свет.
Невежество воинствует и злится,
От злобы перекошенные лица.
Кричат мне в след, что темен я и глуп,
Идя толпой в безбожный этот клуб….
Но скоро загудят ветра Свободы,
Взойдет звезда гонимого народа.
И рабству ваших скованных сердец
Придёт, придёт логический конец.
Заслон ветрам грядущим не поставить,
В темницу солнце вам не запереть.
А я покамест буду тихо славить
Сердца, в которых теплится мечеть.
О дружбе
РАЗНОЦВЕТНЫЕ МЫСЛИ*
Дуриеву Рамзану
Коричневой мысли — лететь к облакам,
Для синей — я выберу водную гладь,
Удел черной мысли — канавы копать,
А белая мысль — мой подарок друзьям.
Пусть пышно она по весне расцветет,
Созреют благие плоды в сентябре.
Их вкус будет слаще, чем сахар и мед,
Сияние солнца — на их кожуре.
Но только боюсь (или кажется мне?),
Что мы отдалимся по чьей-то вине,
И белая мысль опадет, как цветок,
Плоды потеряют и сладость, и сок.
1976
* В оригинале — "Белая мысль" ("Белое раздумье")
О весне
ВЕСНА-ДИРИЖЕР
Весна-дирижер принесла разноцветные ноты,
В них каждый найдет пробуждения радостный вкус.
Веселые ноты — аккорды, стаккато, длинноты —
Изгонят из сердца замерзшего зимнюю грусть.
Не в силах скрывать любопытства, листает страницы
Порывистый ветер, по-юному розов и свеж,
Поют, не смолкая, по нотам счастливые птицы,
Им вторит листва, лишь едва пробиваясь на свет.
ВЕСНА
Еще немного — вишня зацветет,
Просохнет тропка, что уводит в чащу.
Так новая весна ко мне идет —
С цветами, смехом и лучом искрящим.
Из слов расцветших соберу букет,
Хвалу весне ликующей утроив.
Земля, оттаяв, впитывает свет,
Счастливый грач гнездо на ветке строит.
Селянин достает свой старый плуг
И к пахоте готовится неспешно.
А тишина напаивает луг,
Где всходят грезы, ароматом вешним.
О лошадях
ЧТО СНИТСЯ ЛОШАДЯМ
Как к людям, сны приходят к лошадям,
Луга им снятся, и в росе копыта,
И струи леденящего дождя,
И берега, что водами размыты.
И зелень трав на сельских площадях,
И ветер, что расчесывает гривы,
Как к людям, сны приходят к лошадям,
В час утренний с надеждою счастливой.
_______________
Если кто-то захочет попробовать себя в качестве переводчика —
подстрочники можно найти на моей странице в публикациях
отдельных переводов, а также на странице Ибрагима Юсупова.
Обратите только внимание, что в стихах Ибрагима Юсупова
в большинстве случаев нет названий. Те названия, которые
вы видите в моих переводах, придумала я.