Учительница английского. Говорила, что
переводчик стихов не должен быть умным
(как и актер). Лучше ему быть лишенным
собственных смыслов, чтоб не заслонять
свечение оригинала.
Я с ней не соглашался. Тогда. Сидя на кухне.
Полуодетый. Двадцать восемь лет назад.
Даже после секса я называл её на «Вы»
и по имени отчеству, хотя и считал абсолютной,
но очень милой дурочкой,
излишне склонной к эмоциональной категоричности
и неоправданным аффективным обобщениям.
Такие дамы, как правило, великолепны в постели. Но…
по неопытности, как раз этого, я тогда
почти не ценил.
Она переводила Эмили Дикинсон. Помню стихотворение,
что отсутствие ума – это дар. Дар Божий отличающий
избранных, ибо прочие – это согласие, страх перед казнью
общественным мнением гордых усредненностей
и рассудочных стереотипов.
Я почитал тогда подобную точку зрения
дурным проявлением упрощенного христианства.
Я не верил в блаженство нищих духом и праведность
импотентов. «Блажены дающие» - относил
по ведомству женщин.
С тех пор я встретил множество докучливых идиотов,
перелагавших на русский Одена, Фроста, Йетса…
почти дословно, иногда – включая артикли, что
достаточно просто, когда речь идет о верлибре
расслабляющем.
Раскаленное солнце блестящего оригинала
тухло в сером и душном пространстве их пустоты.
Иногда я подозреваю, что, в отличие от безвоздушного космоса,
люди не могут быть безнаказанно пустыми
и лишенными притяжения.
Души лишенные смысла притягиваются выгребными
ямами. Заполняются дрянью зловонной. Неспособные
к истолкованью – не переводят точнее. Бестолковость –
всегда убога. Лишь обладающей самостью – сможет
из себя воссоздать чужого…