Когда стрекочет драм-машина
и задаёт жестокий ритм,
каким неведомым аршином
ты станешь мерить Третий Рим?
На ослике и на верблюде,
на тачке, скользкой, как налим,
ты не обрящешь ключ на блюде,
не въедешь в Иерусалим.
И сколько посохом железным
неверных в поле не гоняй,
всё это, милый, бесполезно –
ты не получишь пропуск в рай.
А утро красит нежным цветом
равно и звёзды, и орлов.
На утро не наложат вето
ни звездочёт, ни птицелов!