Мы распяты на циферблате часов.
Станислав Ежи Лец
Теперь мне снится мезонин.
Виват, сиротская Таврига!
И коленкоровая книга,
Разбухшая от писанин
В укромном ящике стола,
И запах яблока и тмина
В приходах сумерек карминных,
И плеск случайного крыла.
Теперь мне снятся холода:
В прихожей тяжкая одёжа,
Ружья мерцающее ложе,
Чернил лиловая вода,
Под шлемовидным серебром
На чёрном мраморе прибора,
Тоннель ночного коридора,
Увенчанный сухим ребром
Луны.
Мне снятся сны о сне:
Вина домашнего баклага.
Миллиметровая бумага
(шажочки малые к весне) -
Вот тут альпийский серпантин...
А тут - лилейники, пожалуй...
Зима пускает дирижабль
И пишет мелом: карантин.
Этот замкнутый круг - циферблат -
оттиск птичьих следов на салфетке,
по каёмке канвой в аккурат,
под светилом созревшим на ветке,
а дневным ли, ночным - всё равно.
Греться хочеться? Греются кровью.
Монохромные ленты кино
по ужиному льнут к изголовью
и горгоново смотрит зима
ледяными глазами в глаза мне -
зачищать заявилась сама
все хвосты на мостках мирозданья.
Жизнь пошла от иглы до иглы
и пластинка безудержно кружит,
и глаза не отвесть от игры -
здесь всерьёз: кто кого передюжит.
Я ведь слышу, как падает снег
манной в мертвенный цвет иммортелей,
лёт совиный на самом пределе
часовых обесточенных рек...
Отстук ходиков в центре главы -
так меняется всё ежечасно.
Так внезапно похоже на счастье
маслянистое семя айвы,
не на вкус, а вообще...А вообще.
Узнавание мелочи - благо...
Циферблат...он по сути - бумага,
позабытая в старом плаще.
Циферблат это славный отмаз
не входящий в проекцию двери.
Я когда-нибудь в следущий раз...
И блажен, кто в повторе уверен.
Я плачу не о времени в тебе.
Хотя, быть может, и об этом тоже.
Где ветры вьют в древесной голытьбе
Гнездовья, лёд к лицу земле и коже.
Но, на удачу, слёзы горячи,
Ты всё сильней мне стискиваешь руки
И желваки на скулах...Покричи,
Поплачь со мной, как стерх перед разлукой.
Мы просто съели временной этап,
А новый будет не в пример дороже.
Раб лампы или друг - тогда не раб -
Любой решает для себя, как может.
Я плачу не о времени в себе.
Хотя, вполне возможно, и об этом.
Зима играет соло на трубе,
А мы привыкли жить всегдашним летом.
Но мы упрямы, если только "мы".
Закончился антракт. В последнем акте
Мы ляжем прямо посреди зимы
Как две стрелы на снежном циферблате.