скоро будет декабрь или январь,
а наш снег уже выпал – ты слышишь хруст?
со шкафов падает посуда, и дребезжит хрусталь,
когда сталкивается со взрывной волной наших чувств.
мы все эти полгода держались стойко,
и теперь, когда мы, наконец, встретимся, нам останется только
снять друг с друга платья, как тяжелые панцири,
как змеиные блестящие шкуры, как глупые оболочки,
и остаться голыми - голыми душами,
укутанными в написанные за полгода строчки,
как потерпевший кораблекрушение – в кусок паруса,
потому что от тел уже ничего не осталось.
слушай,моя девочка, слушай.
мы останемся оголенными проводами,
незаземленными
по которым ток пускают без перерыва,
заключенными,
которых выпустили из камер
на свободу неожиданно скоро,
двумя странами,
которые после нескольких лет войны наконец договорились о мире
и подписали договор в каком-нибудь укромном месте,
которое после этого будет фигурировать
во всех учебниках по истории.
милая!
мы будем вместе болеть простудой и вместе
ездить к морю
в сезон летних и прочих отпусков
будем вместе печь блины и расплескивать тесто,
будем писать друг о друге тексты,
сотни прекрасных строк.
и для любви это самое время и место.
если бы мы были подростками, то это было бы самой что ни на есть уважительной
причиной,чтобы хоть разочек обмануть родителей
и прогулять школу и после этого не быть вызванными
к директору за нарушение дисциплины и школьного распорядка, так точно выстроенного.
милая, нас ведь с тобою никто не тронет.
наше счастье будет кружиться по улицам и смеяться
будет пахнуть крепкой заваркой, зеленым чаем,
будет связкой ключей на морозе звякать.
и мы будем счастьем и снегом друг друга кормить с ладони.
23 ноя 11