На 115-й катавасия такая,
Там собралася вся кампания большая,
Там были девочки Тамара, Оля, Таня,
И с ними Валя, Валя-дисковик.
Блестя глазами у пульта Титова Оля
Сувала пальчик в лампу схемного контроля,
И, освещенная его кровавым светом,
Кидала отблески зловещие при этом.
Тряхнув плечом, из группы вырвалась фигура,
В ней ощущалась энергичная натура,
Узнать легко Патронова Валеру,
Который с дисками плохими крут не в меру.
Тут подошел к нему походкой пеликана –
Вы догадались, это был Костенко Слава,
Маг НМЛ, волшебник – без прикола,
В руках сжимал он распечатки протокола.
Наискосок, чуть-чуть дрожа коленкой,
Стоял Данко вблизи магнитной ленты,
Холодный глаз скосив к канальной раме,
А то, что думал он, не выскажешь при даме.
Но тут у Миши сверкнули блеском зубы,
Он разлепил запекшиеся губы,
И так сказал, как говорят поэты –
Я ликвидирую сейчас ошибку эту.
Его пускать Тамара не хотела,
Уж с ним она порядочно вспотела,
Потом прильнувши, на ухо сказала,
Что это явно не ошибка от канала.
Вдруг дикий вскрик Патронова Валеры,
Как будто он накушался сверх меры -
На дисковод поставили треножник,
Его снимая, он ругался как сапожник.
Тут показался в отдаленье Юрий Львович,
У края губ видна печаль и горечь,
Он подошел галантерейно очень,
На пульт машины покосился между прочим.
Подготовка к Новому году во ВНИПИ ОАСУ. Я снимал фильм и писал стихи. Вероятно, декабрь 1976 г.
Дописать я не успел, куплеты так и остались неозвученными: на ЭВМ № 115 ошибка, горит красная лампочка схемного контроля и весь персонал техобслуживания собрался у пульта, обсуждая ситуацию. Во время свары подошел Юрий Львович и легким движением разрешил ситуацию – машина заработала.
Юрий Львович Бернштейн, начальник машины, невысокого роста, невзрачный, тихий, кроткий человек, но имел очень острый ум, все схватывал налету и быстро разбирался в сложнейших ситуациях.
Миша, еврей, не помню его фамилию. Все время выделялся – ходил в белом халате, неторопливый, имел холеный вид научного сотрудника, но совершенно бестолковый и поручать ему ничего было нельзя. Однажды мы собрались у осциллографа, он стоял на столе около стены, надо было проверить какую-то плату. Я попросил Мишу воткнуть в розетку шнур питания, и он полез между столов вниз к розетке. Я увидел его согнутую белоснежную спину, и когда он вставлял вилку, громко хлопнул в ладоши. Миша замер, как будто ему крикнули "Замри!". Потом его спина пришла в движение, Миша медленно-медленно выпрямлялся, непрерывно произнося "… твою мать, … твою мать, … твою мать, …", до этого он никогда не ругался.
Титова Ольга Константиновна, Оля. Специалист по памяти. Очень ответственная, на нее всегда можно было положиться. Была у меня к ней симпатия, и у нее ко мне, наверное, тоже, но так симпатией все и осталось.
Слава Костенко, невысокий, худощавый, молчаливый, доброжелательный, трудолюбивый, как муравей, говорил, чуть-чуть заикаясь. Проходишь по залу, и все время видишь его согнутую фигуру в синем халатике между стойками НМЛ.
Тамара Ивановна Колеганова, по-моему, была начальником машины № 116. Хорошая привлекательная молодая женщина, есть ребенок, разведена. Не очень контактная, была у нее проблема в общении. Потом мне сообщили, что она умерла.
Тамара Гаврюшина. Невысокая, худощавая, имела квартиру, где мы частенько собирались по праздникам и дням рождения.