Письмо Юры Мамонтова своей девушке.
Я помню наши ночи золотые,
Твоих очей волшебную красу,
Знай, Люба, навсегда я пронесу
Их серебристое чудесное мерцанье.
Порой, бывало, может иногда,
Я ошибался, ведь довольно часто
Упреки я кидал тебе напрасно
И каялся в душе,
Но ты всегда
Своей небесной чистотой, когда
В хмельном угаре я горел, как от огня,
Меня на правильные рельсы выводила.
Быть может, поздно это понял я,
Но лучше мне понять сейчас, чем никогда…
Прошли года, я отслужил свой срок
И скоро я вернусь к тебе, родная,
Взгляну в твои глаза, как раньше так бывало
И верю, улыбнешься ты в ответ.
Прошу, не вспоминай былого,
Прошу тебя, не вспоминай плохого,
По-новому мы жизнь с тобой начнем.
Пускай другие видят наше счастье,
Пускай завидуют они, ведь не напрасно
Сошлись с тобою наши разные пути.
Кончаю я. Ты извини,
Что так небрежно написал стихи.
13.07.62 г.
Брянская область, г. Климов, казарма. Юрка Мамонтов грызет во рту ручку и мучительно морщит лоб над листом бумаги. Он пытался написать своей девушке письмо в стихах, выдавил из себя пару топорных строчек, дальше никак. Перед уходом в армию они поссорились, и он хотел помириться. Его историю я знал хорошо, он переживал и часто мне об этом говорил. Неожиданно для себя, во мне что-то вспыхнуло, и я сказал Юрке, что сейчас напишу для него стихи. Взял ручку, лист бумаги, и все вокруг для меня исчезло – строчки сами приходили в голову, я писал, используя именно ту лексику, те обороты, которые слышал от него. Ко мне приставали с какими-то вопросами, я убежал в гараж и дописал стихотворение на крыле пожарной машины. Потом зашел в казарму и отдал письмо. Юрка стал читать, но так, что можно было подумать, что он разучился это делать. Важа Чачхиани обозвал его, вырвал листок и отдал мне. Я прочитал и Юрка пошел переписывать, а я потом записал стихотворение в дневник.