Дай мне руку, поэт синеокий,
Чуб пшеничный по ветру рассыпь –
И, как прежде, долиной широкой,
Выходи на Мещерскую зыбь!
Видишь: кружевом розовым вьются
Облака у твоей головы,
Белой сныти дрожащие блюдца
Нам кивают кругом из травы.
Вспомнят прошлое клён и берёзы,
А избенки простыл уже след –
Знать, не зря проливал свои слёзы
По «Руси уходящей», поэт.
Да, теперь на родимой сторонке
Редко слышится цокот копыт.
И напев о лихом жеребёнке
Из машин проходящих летит.
Взгляд бросая по сёлам богатым,
Погоди, ты лицом не бледней:
Хоть исчезли горбатые хаты,
Люди совестью стали бедней.
Обносились, душой обнищали,
Поредели на много голов.
Сеет колокол звуки печали,
Слышишь бьет: Мандельштамм, Гумилёв…
Как воспримешь трагедию эту –
Я гадать о таком не берусь.
Только знаю: страдают поэты
За судьбу твою, милая Русь!