Ночь накормила луну золотистой поджарочкой солнца.
Ветер продрог и бузит, и гуляет
в норковых шубках девиц экстра-класса,
ловко слизнувших с мужчин единицы с нолями.
Где уж до них тем, кто сыплет на корочку сольцей,
и возлежит меж грудей добродушных толстушек.
Спущены все паруса, и кого ни послушай,
только и знай, что талдычят о мясе и масле,
и бездуховно вздыхают о страшных мученьях,
ревностью изнемогая себя до экстаза.
Пишет поэт, что умрет без красотки в сочельник...
слезы текут... слава Богу, не умер ни разу.