А пухлые вербы стучат по стеклу,
И тянется древнее ухо,
А ну-ка, понюхать ещё табаку.
А плюнуло - чух и ха!
И в церкви
трепещутся свечи,
и смаху
очерчен круг.
А хмурые лики
беспечных столетий
нахальства твоего не заметят.
Метёт и метёт, в безвестии,
без мести,
а некуда лезть,
и грех твой единственный -
в кровосмешеньи -
и даже не здесь,
а где-то.
И кто-то над этим чухается,
кривя облезлые скулы.
И улиц извечный загул...
и стулья,
выставленные под ветер.
И лишь тишина нечаянная
ошпарит твои потроха.
Глухая пора,
замечательная...
Нора -
и никакой рани!