Мудрец сидел в тени платана
зелёный чай вприкуску пил,
сбежав от щедрости султана
И сторонясь вельможных вил.
Ишак жевал солому кротко,
Туман тянулся из низин,
И в небеса щемящей ноткой
Взвивался трелью муэдзин.
Глоток к глотку – пустеет чайник,
Дорога стелется – пора!
Тому, кто сам себе начальник,
Не нужно росчерка пера.
Он встал, величествен и кроток,
Неся над тюбетейкой нимб.
Но заслонил дорогу отрок,
Учтиво голову склонив.
Прости, достопочтенный отче,
Ведь прожил ты так много дней,
Какая доблесть между прочих,
Скажи мне, в женщине ценней?
Душа быть может? Может свежесть?
Иль неземная красота?
Мудрец, на миг ресницы смежив,
Лишь усмехнулся: немота!
Ну а ещё скажи, о, мудрый,
Вознаградит тебя султан,
Как разглядеть под слоем пудры
Где прячется в жене шайтан?
Скажу тебе я, друг мой юный,
В какой он прячется глуши.
Шайтан умеет дёргать струны
Израненной мужской души.
Узбечка баба иль еврейка -
Ситро оно и есть ситро,-
И прикоснувшись к тюбетейке,-
В пелотке! – выдохнул хитро.