На старинной гравюре А. Дюрера:
Сизиф в образе Меланхолии
ПОСВЯЩЕНИЕ ОЛЕГУ ЯХНИНУ
Взять карандаш, бумагу и перо,
как меч берёт свой в руки самурай,
чтоб взмахом предрешить жестокий рок,
смирившись в ожидании добра,
словно паломник у святынь Тибета,
взалкавший просветленья на устах.
Любая ноша данного обета
нетяжела, когда душа чиста!
Сколь темнота задумчива легка, –
она уму и чувствам не помеха!
Как призрачны желаний облака
и эфемерны преимущества успеха
пред вечной истиной, открывшейся во сне
и улетевшей за предел воображенья.
Неумолимо покрывают белый снег
листа бумаги тушь и кисть в движении.
Гравюра, литография, офорт
вновь оживают под рукой творца.
Вот парусник вплывает в шумный порт, –
так ясная улыбка в пол-лица
внезапно выражает радость встречи
двух любящих спустя десятки лет.
И явятся в молчании части речи,
в глазах друг друга оставляя след.
Сангина, соус, акварель, акрил,
пастозность масла, темперы звучанье,
вещественность земли и птичий крик,
и света с тьмой извечное венчанье,
дарующее радость откровений, –
всё это форм неизъяснимых суть!
Познанье не подвержено забвенью, –
неисчерпаем Вечности сосуд!
Таков портрет художника из слов,
узор его души, экслибрис чувства!
Заключено истолкованье снов
в содружестве науки и искусства,
а также в неизбывной немоте –
вместилище таинственного смысла.
Многообразие сюжетов, форм и тем
сродни тому, что выражают числа!