Я все ещё влюбляюсь иногда
В своих мужчин, в пророческое слово,
В цветы, собак бездомных, города,
В забытого поэта Гумилева.
На миг увидев нервное лицо,
Понятно, что ему остались милы
Не итальянских дожей палаццо,
А чёрный хлеб и отчие могилы.
Он, усадив снежинку на ладонь
И ощутив прохладу эту кожей,
Песков Сахары вспоминал огонь
И потому метель ценил дороже.
Он, говорят, отважен был и смел:
От бурь житейских прятаться – ему ли?
И как понять: не смог? Не захотел? –
Он защититься от фискальской пули?
Он замолчал. Но голос не затих.
И лишь откроешь книгу – постоянно –
Твердит он свой любимый акростих,
В котором только Анна, Анна, Анна…