Гордец циничный, подлый, равнодушный,
Поверхностно по бытию скользя,
Пустой, бесчувственный, порочный и бездушный,
Я жил презренья к людям не тая.
БесОвских рейсов лайнеры радушно
На мягких креслах в ад несли меня,
Мелькали двери, люди и послушно,
Я мчался в них, спокойно, тихо спя.
Мимо окОн неслись в разрухе, страшно
СогбЕнные от голода дома.
И в клочья рвало воронье людское брашно.
Кровавя след, в снегу брело дитя.
…Иглой каленой, меееееедленной, тоскливой,
По миллиметру в сердце боль вползая,
Открыла взгляд на мiр, из-под картины
Написанной в сотворчестве с бесАми.
Не внемля более греховным уговорам,
Плечом искусов двери вышибая,
Я так рванулся к людям из затвора,
В смертельном страхе Бога призывая.
Одно, чем я могу теперь гордиться
Крестом на сердце выжег у себя,
Без страха и с надеждой возродиться,
Клеймо раба, под волею Христа.