Бог, дав талант, дать, позабыл удачу.
И вот с тех пор, мятущейся душой,
Восторженно, обиженно, и плача,
Скитался ты по родине большой.
Уроки брал у северных сияний
Цветистости и неге языка
И главным было не правописанье, –
Чтоб смысл и ритм усвоила рука.
Ты знал: стихи рождаются в экстазе
И был от них зависим, словно, раб.
И ради них пил горькую, проказил,
Бросал, не глядя нелюбимых баб.
Ведь ты всегда душою жил, не телом:
Кусок в руке – за то благодарю.
Жил так, чтобы душа летела
К высокому, как небо, алтарю.
Был не любим и многими не понят.
Вслед говорили: что он за чудак?
И редким, в не отмывшихся ладонях,
Был милостиво поданный пятак.
Быть может, сам поставил в жизни точку.
Трудна судьба, но лира хороша.
Не раз прочту, ведь в каждой вещей строчке
Осталась жить и правда, и душа.