Он сидит с огромным потенциалом,
громыхает фалангами, как домино,
на фоне окна, заржавевшим инициалом,
трансформируясь тихо в большое оно.
Он себя посчитал болевою точкой
этой жизни, а также вчерашних дней,
словно судьба его ткнула заточкой,
оставшись складкою между бровей.
Теперь ему мир до скончания должен,
принципиальности его предела нет,
он так невозможно для улиц сложен,
что Земля – это только его кабинет.
А вся биология – суета, не более,
случайная комбинация белковых масс,
и глупо к ней проявлять сердоболие,
нарисует радетеля им богомаз.
С его пониманием и достоинством,
градус покрепче в разлив ума,
и в назидание горю и воинствам,
скатится вместо слезы слюна.
Закусит на завтрак смачной историей,
как веселится планктон на плаву
радостью зыбкой в чужой акватории,
бренность свою осознав наяву.