Полуслепой больной лежит в больнице
И завтра ждёт с надеждой и тревогой
Он трансплантат желанный роговицы.
Чтоб поступил он - верно, молит бога.
А тот, чья ткань, прозрачная, живая
Вдруг станет завтра трансплантатом этим,
Пока ещё и не подозревает,
Что он живёт последний день на свете.
Возможно он садится, как обычно,
За руль своей немолодой машины
И, трогаясь, подумает привычно:
“Да, скользко. Поменять бы надо шины.”
Возможно, он в тисках проблем обильных,
А, может быть, счастливый и желанный.
Но он живой! Живой, здоровый, сильный,
И голова полна забот и планов.
Поколесив немало по дорогам,
Аварий, тех, где погибают люди,
Он повидал уже довольно много,
Но верил, что такого с ним не будет.
Да, он других не хуже и не лучше,
Он просто ездит очень осторожно.
Но в этот раз слепой и дикий случай
Его избрал в трагедии дорожной.
Кто знает, что в последнее мгновенье
Мозг обожжёт последней вспышкой жуткой,
Какая боль, какое сожаленье
Владеют умирающим рассудком.
Подумает ли о жене, о детях,
О том, что, может быть, всё это снится,
О том, как мало он прожил на свете,
Но уж, конечно, не о роговице.
И никогда он так и не узнает,
Как не узнают и другие люди,
Что только эта ткань его глазная
Жить без него ещё на свете будет.
Хоть поменять придётся ей “квартиру”
И там привыкнет, может быть, не сразу,
Но будет пропускать все краски мира
Вот только уж теперь к чужому глазу.
А тот, другой, чей беспросветный сумрак
Сменился вдруг таким волшебным светом,
Он, верно, постарается не думать
О том, кто подарил ему всё это.