В низкорослых зарослях лещины
Беззаботно иволга поёт.
На поляне в клевере, мужчина,
О прошедшей жизни слёзы льёт.
Сорок лет по тюрьмам и по зонам,
Ни любви серьёзной, ни детей.
На свободе только два сезона
И опять заборы лагерей.
Ничего не создал, нет и крова,
Выброшен за зону умирать…
Иволга, вдруг привлекла второго-
Мальчика, козу ходил искать.
Пробираясь дебрями лещины,
Он услышал горький, громкий плач
Старого и лысого мужчины,
С головою смятой, словно мяч.
Подошёл с опаской, тронул руку,
И мужчина плачущий затих.
Оглядел мальчонку, спрятал муку
И достал из рюкзака триптих:
Копию иконы А. Рублёва –
Лагеря умельцами полны.
И спросил мальчонку: «Нет ли крова –
Домика пустого до весны?
Мол, помру не в осень, так весною,
Никому не причиню вреда.
А питаться ягодой лесною
И грибами буду иногда…»
Мальчик показал пустой домишко.
Поселился в нём и жил как мог
Старый зек, и кой-какой умишко
Помогал ему, и может Бог
А, скорее добрые сельчане
Пожалели зека сироту.
Кто дровишек ночью, кто-то чайник
Оставляли, прячась в темноту.
Он весною помер, как и думал.
Хоронили маленьким селом.
Плакали старушки, но без шума –
Человек ведь всё же, пусть в былом
Был он и безбожником, и вором,
Но своё по полной получил.
Крест ему поставили, а ворон,
Пролетая, глину обмочил…
08.11.11г 19-50 A-V-A