На плечах моих спят горностаи,
в круг замкнув обнажённый фарфор;
чуть небрежно программку листаю --
и в фойе вызываю фурор...
Гладкий шёлк обнимает колени,
словно пылкий влюблённый юнец;
впрочем, сколько их -- всех поколений
жаждут руку мою -- под венец...
Тут и Вронский, и строгий Каренин,
и Толстой, что по имени Лев;
душка Чацкий провёл от кареты,
в гардеробе с услугами Греф...
Сад цветов -- украшение ложи,
на подносе -- записок не счесть;
только члены правительства вхожи --
и читают стихи в мою честь...
Так сижу, до поры нелюдима,
вносят фрукты, шампанское, лёд,
вслед с улыбкой, инкогнито, Дима...
Но внезапно двенадцать пробьёт!
Я сбегу по ступенькам, теряя
горностаев, шелка и фарфор;
поскорее из этого рая --
там с затрещиной ждёт сутенёр!..