- Привет, Кирилл, мы давно не совершали наших прогулок.
- Привет, Феодор!
- Ты был в отпуске?
- Я был в одной чудесной обители. Молился, работал и участвовал в трапезе с монахами.
- Поговорим об этом?
- Давай.
- Многие считают монашество чем-то безполезным и даже враждебным человеку?
- Лично я убежден, что быть монахом, это высшая форма жизни и служения!
- Ты решил стать монахом?
- Я незамедлительно принял бы постриг, если бы Бог меня благословил на это. По своей воле
нельзя, однако, предпринимать такой серьезный шаг. Мне кажется, я ещё не совсем готов.
- И что ж хорошего в монашестве? Добровольное заточение, безсемейность, невозможность
самоутверждения, жесткое послушание?
- Ты знаешь, на самом деле человеку противоположного и не нужно. Ему нужно только любить
Бога и жить в Его Благодати.
- Но ведь это можно и в миру, и в семье, и на службе - любить людей и служить им?
- В теории - да, но люди в большинстве не знают, что они не могут любить безкорыстно. И
стоит только проехаться против шерстки такой любви, как вся любовь исчезает. И начинаются
упреки: я к нему с любовью, а он такой-сякой.
- А в монастыре иначе?
- Представь себя с теми же самыми людьми изо дня в день. И некуда сбежать. Если у тебя с
кем-то конфликт, можно с ума сойти.
- Как же монахи не сходят?
- Кто удостаивается пострига, уже прошел проверку на смирение. Смирение - искать мира со
всеми - ключ к мирному настроению. Потому я и сказал, что я не совсем готов.
- Что тебе особенно понравилось в монастыре?
- Четыре единства. Обычные: места, времени и действия. И новое, христианское - единство
Духа. Это единый организм, где всё служит друг другу и во имя Христа.
- А службы не длинноваты?
- В пять утра подъем, четыре часа на ногах утренняя служба. И так каждый день. Потом
послушание - какая-нибудь работа. Вечером опять служба 2-3 часа.
- Не тяжело?
- Сначала очень. Кажется, что сил уже нет, и хочется все бросить и - домой, отоспаться и
облениться.
- Но ты остался?
- Стыдно делается, когда видишь монахов - молодых и старых - безропотно несущих тяжесть
монашеской жизни. Я умирал, терял сознание, но держался. И Бог, увидев мое произволение и
решимость, вдруг дал мне свежие силы и ещё Благодать к тому же. Это такое радостное и
легкое ощущение в теле и в сердце. Так и у монахов: чем больше и труднее они подвизаются,
тем больше у них сил и Благодати. Иначе б монастырь и дня не продержался.
- А тебя не смущало обилие всяких обрядов, поклонов, коленопреклонений, лобзаний икон и
пр., что в миру кажется пустым делом и обрядоверием?
- Кроме того, что монахи обязаны келейно совершать примерно 600 земных поклонов в день,
они перед службой и после прикладываются к иконам и перед каждой делают три земных
поклона. Раньше мне тоже это казалось пустым обрядом. Но подчиняясь общему уставу, я,
лобызая каждый день множество икон и совершая многие земные поклоны, через короткое время
почувствовал удивительный прилив тепла в сердце, радости и усиление веры. Как это не
странно покажется. Так что Православие, защищая иконопочитание, знало что делает,
руководимое Духом Святым.
- Да, чудеса. Трудно поверить.
- Ты знаешь, православную веру нужно рассматривать в комплексе. И её совершенное
исполнение достигается прежде всего только в монастыре. Потому подспудно (идеально),
Православие ведет КАЖДОГО окончательно к монашеству.
- Но ведь все не могут стать монахами?
- Это софистический вопрос. Никто ж не строит пивных на все семь млд. человек: "А вдруг
все человечество разом захочет пойти в пивную". Духовное развитие человека и становление
на этот путь - долгий и индивидуальный процесс.
- А ты не скучал там по хорошему бифштексу?
- Хотя монахи мяса не едят, но их кухня настолько разнообразна и вкусна, что мне ничего
лучшего не приходит в голову. К тому же допускается рыба и вино. Еда в монастыре,
благословленная и с молитвой, как амброзия!
- Пища богов, в переводе. А как же они могут жить без секса? Особенно молодые.
Не противоестественно ли это и вообще возможно? Не прячутся ли там всякие
извращения и, в частности, малакия?
- Рукоблудие, в переводе, или онанизм? Это чаще у католических монахов.
Потому что они едят мясо и их режим не такой строгий (кстати, и содомия у них
там обычна тоже). У православных тоже изредка случается, но как исключение.
- Как удается православным монахам бороться с этим мощнейшим инстинктом,
сексом?
- Через постоянную занятость молитвой, трудом, постом - измождением тела. Тогда
даже мыслей таких не возникает. Только одна мечта: немножко б выспаться. Но при
этом Благодать - радость в сердце - настолько сильна, что никакой секс с ней не
сравнится. Это как бы постоянный, прости, духовный оргазм.
(Здесь путь к этому и в миру: http://stihi.ru/2010/08/03/649)
- Да, ты меня съагитировал. В следующий раз я поеду с тобой в монастырь.
До следующей нашей прогулки.
- Пока! С Богом.