Как на порезе ко рту ранка,
росы выдох в июльскую рань.
Засверкает мгновения грань,
но не там где усилий огранка.
Наша вечность под пальцами мел.
Слововсхлипие нервного хруста.
За доскою, исписанной, пусто.
И края её жизни предел.
Время зримо усталостью тела,
за стеною стеная, стена,
где заката, ночь выпьет вина,
за успех безнадёжного дела.
От полёта, до боли распятья,
утром трезвая грусть у дорог.
И как белого линий итог -
перед вечностью черное платье.